Легко сказать, располагайся! Перешагивая через разложенные на полу стопки журналов, газетные подшивки и остальную макулатуру (с его точки зрения), Родион прошел к письменному столу, заваленному книгами и разными бумагами. Потертое кожаное кресло с резными подлокотниками, «юность» которого явно пришлась на самодержавие, недовольно заскрипело под ним, но ничего, выдержало. Он повертел в руках попавшуюся ему на глаза черную книгу в изрядно потрепанном от времени сафьяновом переплете, с медной застежкой, старинную. Положил обратно на стол. «Опять какая-нибудь белиберда про тамплиеров там всяких, розенкрейцеров с их крестами и розами …» – подумал с усмешкой. Вернулся Иван с бутербродами и бутылкой водки. Сполоснуть встречу.

– Ну, и где же наш милый друг? – спросил его Родион.

– Ты это про что? – не понял Иван, быстро освобождая угол стола.

– Про собаку твою…

– А-а, – протянул тот, разливая водку по хрустальным стопкам. – Да вот же он!

Возле окна, растянувшись вдоль батареи, используя подшивку газет вместо подушки, лежала огромная псина.

– На кой черт тебе этот крокодил? Ты только посмотри на его клычищи! – обалдел Родион. Псина как раз широко зевнула, демонстрируя великолепный набор зубов. – Да эта тварь сожрет тебя как-нибудь ночью… забудь ты ее покормить! – попытался он вразумить Ваньку.

– Скажешь тоже… – обидчиво насупился Иван. – Мальчик очень даже добрый… Ест тоже мало. К тому же я выпускаю его погулять, и он всегда возвращается сытым… – говорил он, поглаживая собаку, которая теперь игриво ластилась к хозяину, перепутав себя, видать, с кошкой. Густой, светло-серый мех серебром струился сквозь пальцы Ивана.

«Блин, прямо песец какой-то! Вот и пустили бы на воротник!» – раздражаясь, подумал Родион.

– Просто отлично! Мало того, что псина приблудная, наверняка еще и блохастая… Так ты разрешаешь ему шариться по помойкам, чтобы он заразу тебе какую притащил! – саркастично похлопал он в ладоши. И тут его взяла оторопь.

Пес глянул на него так, словно понимал каждое его слово, медленно перевел взгляд ниже, к самому святому для Родиона (отчего захотелось прикрыться руками) и плотоядно облизнулся.

– Ничего он не блохастый! – сердито зырканул на друга Иван. – Я купаю его с шампунем. Лапы ему тоже мою, после прогулки… – кажется, он обиделся не на шутку.

– Ладно, бог с ним… Давай лучше выпьем за встречу и пойдем пошатаемся по городу! Давненько я не бывал на Невском! – махнул рукой Родион.

Он крупный, Ванька не меньше, да еще эта огромная псина. Тесновато им было в квартире, всем троим.