Она позволила Павлу отвести себя в спальню. Он был ей неприятен. Казался неловким, нерасторопным, неспособным предугадать ее желания.

«Да что со мной?» — удивлялась Инна, одевая ночную рубашку.

Постель оказалась ледяной. Дрожа от холода, девушка укуталась в одеяло. Кости ломало. У нее были все признаки простуды, кроме кашля и насморка.

Павел сел на край постели. Поправил одеяло.

— Сделать чаю с лимоном?

— Да, пожалуйста, — сказала Инна, злясь все сильнее. Чаю с лимоном! Все, до чего он додумался! Павел встал. Инна удержала его за руку.

— Нет. Посиди со мной.

Внезапный ужас обуял ее. Инна почувствовала нестерпимую тягу к Павлу. Ей захотелось, чтобы он лег на нее, придавил к кровати весом своего тела. Чтобы был вокруг нее, заполнил ее.

— Паша, у нас все окна закрыты? Так холодно!

Павел начал вставать, чтобы проверить окна. Но Инна вновь схватила его за руку.

— Нет. Не уходи. Мне страшно.

Он смущенно сидел подле нее. Инна расплакалась. По ее телу волнами катилась нервная дрожь.

Она плакала, и не понимала, почему. Павел угрюмо смотрел на свои руки. Инна чувствовала, что он ничего не понимает. Он растерян и начинает злиться. Она сама ничего не понимала. Слезы ее были удивительны: слезы горя, ужаса перед мраком ночи, и в то же время — слезы болезненного восторга.

— Павел, — прошептала Инна, протягивая к нему руку. Павел склонился над ней. Инна провела ладонью по его небритой щеке.

— У тебя ладонь горячая, — сказал он.

— А ты такой холодный! Как лед! Ты будешь со мной? — спросила Инна, плача. — Ты все время будешь со мной?

— Да. Все время. Что происходит?

— Не знаю, — Инна смотрела на Павла, будто прощалась с ним перед смертью. Глаза лихорадочно блестели, на щеках расцвел болезненный румянец. — Я что-то вижу.

— Что? — Павел сжал ее руку ладонями. Инна вздрогнула — у него такие холодные руки!

— Полотно.