Каким-то чудом ему удалось не выпустить изо рта сигарету. Патрик отступает к середине качающегося моста и бросает окурок. Повсюду — наверху, внизу, по бокам — мельтешат летучие мыши. Гэмбл горячо молится про себя: только бы занялось, только бы вспыхнуло. И пламя вспыхивает, взмывает вверх огромным голубым языком. От жара он пятится. Мыши визжат от ужаса и разлетаются подальше, многие загораются на лету, мгновенно превращаются в пепел.

Уже на той стороне Патрик оборачивается. Дерево и веревки горят вовсю, дальний край моста превратился в огненную завесу. Сквозь нее прорывается ликан. Остин. Одной рукой он держится за кровоточащую простреленную грудь, а другой цепляется за горящие веревочные перила. Боли он как будто не чувствует. Огонь уже охватил его ноги и тело, но ярость или адреналин заглушают все чувства. Остин упорно идет вперед, пока Патрик не выпускает в него еще одну очередь. Тогда ликан падает и вместе с остатками горящего моста летит в пропасть, пылая, словно комета. Освещенное пламенем ущелье оказывается страшно глубоким.

Вечером перед центральным зданием университета горит куча собачьих трупов. Их привезли трое мужчин в пикапе без номеров, на голове у них были белые наволочки. Полили собак бензином, бросили спичку и убежали.

Из окна прачечной Клэр наблюдает, как вокруг обугленной кучи собираются уборщики. Прачечная располагается на первом этаже. Два окна. Мокрый и скользкий кафельный пол. Вдоль стен выстроилось шесть стиральных машин. На улице в темноте падают прозрачные белые снежинки, похожие на обрывки рисовой бумаги.

У Клэр в ушах наушники, она слушает Национальное радио. Рассказывают о том, как демонстрации ликанов повлияют на завтрашние президентские выборы. Политолог Даррелл Уэст утверждает, что ожидается рекордная явка и все массово проголосуют за Чейза Уильямса.

— Он победит. Да, думаю, победит. И полагаю, обеим сторонам нужно быть готовым к потенциальным последствиям этого события. Некоторых ликанов избрание Уильямса, видимо, подтолкнет на путь агрессии, а кое-кто из неликанов, возможно, сочтет, что отныне им разрешается… разрешается… ну, скажем так, свободно проявлять свои дурные качества.

Клэр не понимает, почему люди, и зараженные, и незараженные, так склонны к насилию. В природе так ведет себя только вирус: бросается на все подряд без разбора. Именно насилие стало доминирующим признаком человека. Все на свете сводится к этому: кто кому сильнее наподдаст.

Она стала такой циничной, это мерзко. Но за два дня, прошедшие с момента получения того конверта с пальцами, у Клэр время от времени вдруг темнеет перед глазами. Мир становится непроницаемо черным, страшнее, чем для слепца. Все выглядит мрачным и зловещим, будто та часть планеты, где она находится, повернулась прочь от солнца, да так и застыла в таком положении. Если бы не Мэтью, Клэр, наверное, сошла бы с ума.