Шеф снова улыбнулся, и глаза его на секунду осветились:

— Не думаю, — он рассеянно провел пальцем по моей руке от локтя к запястью, — всегда будет что-то, что ты не можешь знать. Или не должна. Прости, — он пожал плечами. — Я не хочу обижать тебя ложью, поэтому просто не говорю тебе все.

Как же мне хочется его обнять. Вот он сидит тут на краю своего стола, немного помятый после тяжелого дня, взлохмаченный, а я могу думать только о том, как мне хочется запустить в них руки и прижать к себе усталую голову…

Да что ж такое?!

— Рассказывай, — выдавила я. — Все, что можешь.

Шеф опустил взгляд, продолжая водить пальцем по моей руке:

— У меня не было выбора, Чирик, — он пожал плечами, — тогда, в палате. Но я был уверен, что ген оборотня защитит тебя от того, чтобы ты стала как наши слуги. В конце концов, ты не изменилась — просто смогла зарастить рану в сердце. Я наблюдал за тобой, но все выглядело нормально. А потом ты вдруг запаниковала, когда я ушел с Оскаром в Нижний Город, — он поднял на меня прозрачные, как льдинки, глаза. — А когда мы вернулись, ты почти не отреагировала на оборотня, которого любила, — пожалуйста, не красней, это было очевидно. Ты бежала ко мне, Чирик, ко мне! И я испугался. А еще ты стала засыпать. О, я за свою жизнь видел много засыпающих людей — и совсем не все они отправлялись к Морфею. Ты знаешь, как засыпает человек, истекший кровью, когда организм его настолько ослаб, что не может поддерживать мозг в сознании? А те, кому не хватает кислорода? Я все это видел. Сон — брат смерти, Чирик. Ее милосердная прелюдия. Ты не просто засыпала — твое сознание отключалось, чтобы перестроиться под действие заклятия. Я не знаю, что стало катализатором, — возможно, то, что ты долго жила рядом со мной. Это как положить магнит рядом с компасом. И когда я пришел — я уже знал, что говорю с тобой последний раз. С такой тобой, какую знал все это время. Ты сидела и слушала мой рассказ, а для меня шли последние минуты… А я так не хотел терять тебя.

Он поднял на меня выжидающий взгляд. А я слышала только «не хотел тебя терять», хотя и старалась разобраться во всем. Чертов ты, чертово твое заклятие! Сжав пальцами виски, я попыталась сосредоточиться:

— И?..

Шеферель на мгновение опустил глаза и снова посмотрел на меня:

— Подумал, так будет проще — и тебе, и мне.

— Глупо.

— Знаю. По-человечески.

Мы оба замолчали, глядя друг на друга.

— А потом ты меня ударила, — продолжил он, — и это было настолько неправильно, что я опешил. У тебя даже мысли такой не должно было появиться, понимаешь?