Он любил это. Жара и монотонность помогали забыться.
Его рассеянье нарушил крик из-за стойки:
— Элвуд! Эй, Элвуд!
Его менеджер, Джоанна, толстомясая бабуля с прокуренным голосом, подзывала его одной рукой, а другой показывала на отца.
Отец стоял по ту сторону прилавка и приветственно махал. Его лицо было чем-то раскрашено, — смазкой для бейсбола, догадался Элвуд. Шесть чёрных полос начинались от глаз и уходили по лбу вверх, как непомерной длины ресницы или перевёрнутые дорожки от слёз. Щёки и подбородок покрывали завитушки вроде тех, какими карикатуристы изображают ветер.
Элвуд предплечьем стёр с лица пот и подошёл к отцу.
— Что ты здесь делаешь, пап?
— Я же всегда прихожу. — Так оно и было. Он частенько забегал проведать Элвуда во время смены. — Просто зашёл поздороваться.
Элвуд заметил, что люди из очереди глазеют на них.
— Но что ты здесь делаешь в таком… в таком виде? Как будто сейчас Хэллоуин?
— Класс, да? — Он улыбнулся, чуть коснулся лица и проверил, не осталось ли на пальцах краски. — Я тебе потом тоже нарисую, если захочешь.
— Вряд ли. Пап.
— О’кей.
Они постояли, поглядели друг на друга, а потом Денис сказал:
— Да, хотел тебе сказать, я сегодня в бар иду. Так что не жди меня, когда вернёшься.
— Ты? В бар? — Элвуд не удивился бы так, скажи его отец, что земля плоская, а коровы прилетели из космоса.
— Я знаю, Элвуд, тебя это может шокировать, но мне надо развлечься. Надо общаться с людьми. Противоположного пола. Так вот понемногу и лечишься.
— Пожалуйста. Мне всё равно. — На самом деле ему было не всё равно, но сейчас он был так поражён, что даже не расстроился. — Но ты ведь не можешь так пойти. Тебя же побьют.
— В таверне «Раненый солдат» вечеринка на тему «Ковбои и индейцы». Я соблюдаю дресс-код. — Он подмигнул, и только тут Элвуд заметил рубашку с названием бейсбольной команды «Смельчаки из Атланты», штаны из оленьей кожи с бахромой и комнатные тапочки-мокасины. — Увидимся, парнишка. — Он, похлопав ладонью по губам, изобразил индейское улюлюканье, потом, пританцовывая, направился к двери и вышел.