- Там, в доме Еропкина… — управдом замешкался. — Этот охранник… вахтёр…

- Он вошёл вслед за вами в будку — якобы для того, чтобы вас поторопить, — и исчез, как и вы, — отчеканил Овод. А вся галлюцинация — тут же рассеялась.

- Что это значит? — Павел переводил взгляд с Третьякова на седовласого; даже нахватавшись тычков и синяков, он, как выяснялось, сохранил достаточно сил, чтобы удивляться. Ему казалось: Овод и Третьяков затеяли нелепый розыгрыш. — Что значит: галлюцинация?

- Лингвистический Университет, — седовласый пожал плечами. — Он стал таким, каким должен быть.

- И какой он?

- Пустой. Пыльный. Грязноватый. В двух местах — закопчённый. Насколько я могу судить, там разводили костры. К счастью, пожара не случилось. Кое-что разбито, кое-что — украдено. Похоже, кто-то вскрыл парадную дверь уже после консервации. Я распорядился отправить в дом охрану — устроить там постоянный полицейский пост на время, пока действует комендантский час. Тем более, мы не нашли внутри ничего интересного… и потеряли вас… Ваш маячок… он отключился сразу, как вы пропали…. И заработал вновь час назад. Понадобилось время, чтобы вас отыскать по сигналу. Вы сейчас неподалёку от Никитских ворот. То есть ваш маячок, с момента потери сигнала, переместился почти на три километра к северу. — Седовласый на мгновение умолк. — Мы думали: это с вами покончено, — продолжил он слегка смущённо. — Мы почти оплакали вас. Могу ли я спросить, что с вами в действительности случилось?

Павел, не говоря ни слова, вытащил из-за пояса серебряный пистоль, протянул Оводу. Испытал простительное, чуть злорадное, удовлетворение, заметив, как у того изумлённо распахнулись глаза.

- Это… то самое?… — нервно выдохнул седовласый.

- Думаю, это оружие графа Орлова, которым тот уничтожил чуму, — выдержав театральную паузу, проговорил Павел. — Вы же сами побуждали меня верить во всё это. Страус прячет голову в песок, а вы — зарываетесь в миф по самые плечи. Вот и получайте! Это — миф! Меч-кладенец, разящий врага. Готовы выйти с ним на охоту?

- Как вы прошли три километра? — вместо ответа, поинтересовался Овод.

- По подземному коридору… что-то вроде тоннеля, — не стал скрывать управдом.

- И вы вышли именно сюда? Я имею в виду: туда, где мы вас нашли?

- Ну да, — Павел пожал плечами, не понимая, куда клонит седовласый.

- Я не ошибся в вас, — усмехнулся Овод. — Вас как будто притягивает к самому липучему мёду этой трагедии.

- Вы о чём? — управдом поморщился: опять чёртова шарада.

- По нашим данным, вы стали свидетелем выступления одного очень странного типа. До эпидемии он был заурядным оппозиционным политиком — плёлся в последних эшелонах. А сейчас — его как подменили. Воодушевляет на подвиги — в основном, на бойню, — как Ленин с броневика. Откуда-то взялись и голос, и стать. Шныряет в самой гуще болезни, как заговорённый. Стелет мягко, да жёстко спать.