Онторо кружила, отпрыгивая и налетая на черную гору мышц, билась со всего маху в гулкую огромную грудь, будто хотела расшибиться и, прилипнув, остаться с ним, навсегда. Не было смерти и жизни не было, все равно, что случалось, и что случится, и отброшенная, снова вскакивала на пружинящих лапах, бросала себя вперед, воя раззявленным ртом, судорожно раздувая черные ноздри, полные запаха крови Онторо и — его пота.

«Ну же, черная кобылица»…

Мягкий голос Белого Всадника приходил, когда ее глаза оказывались против черного лица и смотрели в хмельной глаз врага-возлюбленного. Голос подхватывал, не позволяя дрогнуть и убрать лапу с растопыренными когтями.

«Убей! У-у-у… бей!»

Но соперник был силен и все еще ловок. Когти, вспарывая черную кожу, не успевали погрузиться. Снова воющая кошка оказывалась отброшенной на каменный пол. Это не останавливало Онторо, каждый следующий удар влек ее, делая схватку желаннее и усиливая жажду убить. И умереть самой, вгрызаясь в тугое горло, захлебнуться хлынувшей кровью.

Сузились в прыжке, складываясь в одно, задние лапы, распахнулись передние, чертя горячий воздух когтями. Летя, взвизгивая до сладкой боли в мохнатом животе, она видела перед собой вдруг поплывшее лицо мужчины, и острое понимание — смерть пришла к нему, свело судорогой задние лапы. Но они уже не были нужны, она летела.

И вдруг шелковые бедра стиснули жесткие колени всадника. Перед самым лицом, за мгновение до удара, он дернул назад оседланную смерть, летящую в упоении неизбежного. Взвыв, кошка замолотила передними лапами и поддаваемая рукой демона Иму, мешком свалилась к его ногам. Вскочила, рыча.

Белый Всадник, летя на спине мускулистой стремительной смерти, держал невидимые руки раскинутыми, обнимая горячие потоки воздуха, только жесткие колени сжимали дышащие меховые бока, управляя зверем. И пусть Онторо казалось, что рядом с ней лишь его голос, но на деле ничего, кроме безумной силы и безоглядности, не позволено было ей в этой драке. Невидимая белоснежная фигура, выпрямив спину и быстро по-змеиному поворачивая красивую голову с разбросанными жгутами волос, следила за схваткой, за прыжками и перекатами врага, за толпой, что бесновалась у прутьев клетки. И за смутным шевелением позади толпы следила тоже. Белый Всадник, тонко улыбаясь, не отпускал из виду широких глаз княгини, что сперва сидела, опираясь руками о каменный бортик, потом встала, кусая губы. И вот, взлетев на барьер, почти успела поднять руки и прыгнуть, но вдруг набежавшие из-за угла мужчины скрутили ее.

Нажимая коленом, Всадник отвел свою тварь, заставляя ее покружить вокруг великана, в надежде, что связанная княгиня, наряженная рабыней-служанкой, увидит, наконец, смерть своей последней надежды. И может быть, когда кровь хлынет из горла демона, его единственный глаз прояснится, и он закричит, разрывая ее защиту, воплем сердца выгрызет в ее душе дыру, в которую Всадник войдет, отпустив ненужную безмозглую тварь. Пусть умирает рядом со своим вожделенным героем…