— Не забудь, расскажи отцу, как подстрелил перепелку. Ты храбрый маленький Зуб Дракона!

— То Асет! — сердито заперечил мальчик, хмуря светлые бровки, — я башой!

— Конечно, большой!

— Меик башой!

— Да, да. Большой, как Мелик. И как Бычонок. Такой же сильный.

— Не, — сказал мальчик, подумав, — сийный Асет!

Хаидэ всплеснула руками и подтолкнула мальчика к отцу. Сказала, поднимаясь:

— А упрямый, как отец.

Они стояли напротив и смотрели друг на друга. Грузный старый мужчина в домашней тунике, прикрывающей колени, с мокрыми от жары седыми волосами, схваченными тонким кованым обручем. И молодая женщина в походной мужской одежде, штанах из мягкой вытертой замши и рубахе, перетянутой ремнем с ножнами, из которых торчала рукоять короткого меча. Маленький Торза, усевшись на гладкие плиты, трудился над шнуровкой сапожка, вспомнив, что Гайя всегда запускает в бассейн целую флотилию деревянных корабликов.

— Нам пора, Теренций. Воины ждут за воротами.

— Ты… Может быть, ты останешься ужинать? Я велю приготовить пирог с ягодами. И перепелок, как ты любила.

— Нет, — она покачала головой. И Теренций опять с легкой завистью подивился радости, осветившей широкие скулы и гладкий лоб. Он знал ее упрямой девчонкой с лицом твердым, как степной камень. И жадной до удовольствий женщиной с чертами, искаженными страстью. Сонное лицо той, что отрешилась от мира и просто существовала, плывя по течению, было знакомо ему. И то, что появилось перед тем, как оставила дом, прекрасное, торжествующее лицо женщины, знающей цену себе — подарку любому мужчине.

Но не было никогда в ней этого внутреннего света. Будто вся она — острое ушко, слушающее тихую песенку. Знающее — это лучшая песенка и она для нее, ей.

«Ты не сумел. Ты глупец, был слеп и упоен собой. Но можно ли было достать из нее вот это? Вряд ли. Благодарность, привязанность, да. А этот свет дается свыше. Афродита позаботилась о своей дочери. Пусть она шепчет молитвы своей деве Миисе, все равно…»

— Совет ждет. Мы должны вернуться через три ночи на утро. Я нужна в племени.

— Да.

— Я вернусь за сыном, когда лето пойдет на убыль. Мы должны поехать к горам Арахны. Если решишь, поедем вместе, тойры будут рады товарам. Им нужны топоры, железо и ткани. А у них есть мех и много лесного меда. Ковры.

Глядя вслед Гайе, уводящей сына к бассейну, Теренций заговорил, вертя в руках детский лук:

— Ты поражаешь меня, жена моя и дочь старого Торзы. Оставила целое племя без пищи и крова. И они выжили в зиму и по-прежнему рады тебе. Ждут твоих посещений. Как это?

Хаидэ улыбнулась.