— Мне кажется, я влюбилась.

— И кто этот счастливчик? — спросил я, прекрасно зная ответ.

Ольга засмеялась. Подошва на кроссовке все-таки оторвалась, но она не замечала этого.

— Дурак ты, Стропов.

— Дурак у коня, а у меня дурашка, Оленька. Если это тебя устраивает, выходи за меня замуж, — вырвалось у меня предложение, и я почему-то вспомнил слова покойного отца: «Никогда не женись на женщине, с которой можно жить. Женись на той, без которой жить нельзя».

Ольга остановила меня, пытливо всматриваясь в глаза, стараясь определить грань между шуткой и правдой.

— Только имей в виду, я храплю во сне, — зачем-то ляпнул я.

Губ Ольги коснулась легкая улыбка. Она завела прядь волос за ухо и собралась что-то ответить, например, что в том, что человек храпит, нет ничего страшного, и с этим вполне можно смириться, и вообще, она тоже иногда храпит, да так громко, что неизвестно, кому из нас больше по ночам будет мешать этот порок…

Злобный вопль Вита не дал ей этого сказать. Он прислонился к безжизненной глади скалы и медленно сполз на щебенку, шевеля почерневшими губами. Ольга стояла, сжимая кулаки, и глядела прямо перед собой. Я проследил за ее взглядом и почувствовал, что колени мои подгибаются. Все рухнуло.

Перед нами зияло огромное ущелье.

Новороссийск.

Главное управление внутренних дел.

Время 17:15

Майор Александр Зеленский встал из-за стола и подошел к молодому человеку весьма неряшливой наружности. Мятые брюки с пятнами на коленях, давно не стиранная рубашка, пыльные туфли, лицо небритое.

— В общем, Степан, спасибо за помощь. Наши сотрудники из Апрелевки уже выехали. Если будет что-то еще — звони. Вот моя визитка…

Дверь приоткрылась.

— Здравия желаю, товарищ полковник, — вытянулся по струнке Зеленский.

— Сиди, — вошедший в штатском крупный мужчина пятидесяти лет кинул оценивающий взгляд на сидящего молодого человека.

— Все, Логинов, можешь идти, — кивнул на дверь Зеленский.

— По какому делу? — спросил вошедший после того, как юноша закрыл за собой дверь.