– Я не знаю. – Донован старался ни о чем не думать.

– Если что, то я вернусь и убью Хоскинса.

– Думаю, что его уже не будет в индейском поселении у Карсон-Сити.

– Все равно я его найду. – Сэнди откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза.

В середине дня Донован остановился у небольшого отеля с названием «Оазис Джона». Сэнди проснулась и пошатываясь пошла в номер.

– Возьми Бонни, – попросила она, чувствуя, что сил осталось лишь добраться до кровати.

Донован взял девочку на руки. Она проснулась, уставилась на него большими черными глазами. Рот ее открылся. Донован услышал детское улюлюканье.

– Она больна аутизмом? – спросила его женщина из соседнего номера.

– Аутизмом? – Донован нахмурился. – Нет. Она просто медленно развивается.

– У моей сестры ребенок болен аутизмом. Это ужасно, – женщина вздохнула, наградила Донована сочувственным взглядом. – Хотя ваш случай, думаю, не лучше.

– С ней все будет в порядке. Просто нужно немного подождать.

– И моей сестре так говорили… – женщина покачала головой, заглянула Бонни в глаза. – Кажется, она голодна.

– Я ее накормлю, – пообещал Донован.

Когда он вошел в номер, Сэнди уже спала. Он уложил Бонни рядом с ней и отправился за обедом.

Еда в местном кафе была приличной, но Бонни наотрез отказалась ее есть.

– Попробуйте кормить ее как младенца, – посоветовала ему женщина из соседнего номера.

Она принесла новый, нераспакованный набор для кормления и долго, настойчиво объясняла, как им пользоваться.

– Это же просто бутылка, – устало улыбнулся Донован. – К тому же Бонни уже не ребенок. – Он ушел в свой номер. Совет соседки помог. Бонни наелась и уснула. Донован лег на свободную кровать и попытался заснуть.

Ему приснился старый индеец с таким же старым ружьем, но на этот раз ружье выстрелило. Донован вскочил с кровати, с трудом понимая, что проснулся. Несмотря на быстротечность сна, прошло несколько часов. За окном господствовал вечер. Донован умылся, вышел на улицу.

Женщина из соседнего номера сидела на крыльце возле своего номера. Подол ее платья был неприлично поднят к поясу, подставляя заходящему солнцу худые ноги. Рядом стояла колыбель с младенцем.