И не сойдет с ума, как Леха.

Моя одежда пропиталась водой: волокна тканей набухли, пропустив к коже холодные капли. Стояло лето, и градусники показывали плюс двадцать пять, но дождь почему-то казался ледяным. Губы онемели и стали синими от холода. Каждый выдох превращался в едва заметное облачко пара.

Пальцы, держащие пистолет, сводило.

Шаг за шагом продвигаясь в глубь леса, я ощущал волнение. Что я делаю? Происходило что-то странное – я забывал о своем возрасте. Мысли в голове двигались вразнобой, перебегая с одного на другое, теряя привычную логическую связанность, неторопливость. Мне казалось, что деревья вокруг замерли, и только я хотел проанализировать это (Почему замерли? Почему мне так кажется? Какая может быть причина у подобных ощущений?) – как тут же внимание переключалось на новую паранойю: я один, совсем один в лесу, и если здесь что-нибудь случится, то мне никто не поможет.

Это метание от одной навязчивой идеи к другой, с принятием каждой из них на веру и без возможности проанализировать… черт, да я, кажется, снова чувствовал себя ребенком.

Лес опять волшебный, а тишина – зловещая.

Поляна была близка, и последние шаги до нее давались очень тяжело. Привкус детства притащил с собой страхи: ноги налились тяжестью и отказывались мне служить. Кажется, даже дождь стал падать тише, хотя потоки воды не успокаивались и все так же заливали деревья.

Только если двадцать пять лет назад лес дышал и светился неоновой красотой, пугая своими тайнами, то теперь он напоминал обесцвеченную картину. Даже трава под ногами словно высохла, превратившись в сухие стебли.

Как ствол протертого дождями пистолета из далекого детства.

Я сделал шаг на открытое пространство среди хаотично растущих и мертвых деревьев.

Звук исчез.

Я вошел внутрь огромной дождевой капли, где, словно в ловушке, меня ждала та самая тишина из детства.

* * *

В середине пустой поляны находился поросший мхом пень. Настолько огромный, что на его поверхности могли бы, как на кровати, лечь во весь рост два взрослых человека. Вокруг не было ни одного намека на росшее когда-то здесь дерево, не различались даже очертания ствола. Наверное, поэтому поляна всегда пользовалась дурной славой: таких больших деревьев просто не может быть. Ветви должны уходить за облака.

Не понимая, что со мной происходит, я поднял пистолет и направил его в центр дождевой капли. Затем пошел вперед, стараясь, чтобы шаги звучали как можно тише. Но эта предосторожность была лишней: вокруг стояла абсолютная тишина.

Дождь рассекал стебли травы. Беззвучно, словно в кошмарном сне.