О, в ней жила еще одна женщина! Женщина из породы иных существ. Моя сонная душа предчувствовала ужас, неизбежную гибель.

Проходила ночь за ночью, и бороться со сладким полубытием стоило мне огромных усилий. Ее любовь оказалась ароматным, но ядовитым зельем. Я жадно припал к этой чаше и выпил до дна. Я стыдился своей страсти, чувствуя, что в ней больше магии, чем любви. В голове постоянно слышались звуки хелиса и зов Франчески: «Приди ко мне!» Она гипнотизировала меня напряжением темной воли и загадочными звуками древней арфы. Даже туман под луною приобретал для меня очертания тел соединяющихся любовников.

Франческа, моя любовь, моя страсть, мой враг…

Так продолжалось несколько недель, пока я совершенно не обессилел и не превратился в тень, пустую оболочку.

Мой мудрый учитель отец Северин требовал объяснений, возможно догадываясь о чем-то.

– Уж не богомерзский ли суккуб мучает тебя по ночам, мой мальчик?

Но я не решился открыть тайну нашей с Франческой блаженной обители.

Однажды утром я едва смог подняться, чтобы пойти к заутрене. Силы оставили меня, я не мог вернуться к прежней жизни. В голове переплелись воспоминания, мысли, чувства.

Меня уложили в постель, позвали лекаря. Нервная горячка так глубоко потрясла мою душу, что она не знала, как освободиться от наваждения.

Я принял твердое решение стать монахом.

Отец Северин неустанно молился обо мне Господу, и день ото дня исцеление неуклонно наступало. Я перестал бывать у Франчески и постепенно возвращался в привычное состояние.

Но однажды после вечерни ко мне подошел один из братьев и сказал, что меня ждут у монастырских ворот. Сердце в груди екнуло, но я бросился туда со всех ног.

За воротами стояла старуха. Та, что я видел в таверне в день знакомства с Франческой. Устремив на меня повелительный, гипнотизирующий взгляд, она размахивала руками, кричала грубые слова, грозила кулаком и указывала черным кривым пальцем в сторону моря.

– Франческа, Франческа, – повторяла она.

Предчувствуя недоброе, я бросился в церковь и упал на колени перед алтарем. Но слишком тусклый свет лампады не позволил мне увидеть, как архангел Михаил сражается с дьяволом…

Долго лежал я, простертый ниц, словно в оцепенении, не в силах молиться.

Когда наступила ночь и на небе зажглись огромные звезды, вместе с братьями я вышел из церкви после полунощницы.

Вдруг среди безмолвия раздался странный звук, похожий на рыдание. Словно запели сразу несколько арф одновременно. Звук налетел, как волна на прибрежный песок, и растаял. Я перекрестился и с легкой дрожью подумал, что слышу звуки мира нездешнего.