— За предательство. За то, что ты такой же, как все остальные.

— Нет… просто маленькая игра…

— Тогда и это игра, если она развлечет тебя. Шесть месяцев разложения превратились в несколько часов.

Мамолиан подошел к кровати, положил руку на рыдающий рот Брира и сделал рукой движение, как будто выхватил что-то.

— Все кончено, Энтони, — проговорил он.

Брир почувствовал шевеление в животе — будто некий затрепетавший предмет неожиданно дернулся и вышел.

Он смотрел на уходящего Европейца, откинув голому. Что-то собралось в уголках глаз, но это были не слезы.

— Прости меня, — умолял он. — Пожалуйста, прости меня.

Но Европеец ушел, спокойно прикрыв за собой дверь.

Какой-то шум донесся с подоконника. Брир оторвал взгляд от двери и поглядел туда. Два голубя подрались из-за крошки и разлетелись. Маленькие белые перья падали на подоконник, как снег в разгаре лета.

66

66

— Вы мистер Галифакс, не так ли?

Человек изучал ящики фруктов в безветренном дворе позади магазина, где вились тучи ос. Он обернулся к Марти и ответил:

— Да. Чем могу служить?

Мистер Галифакс загорел на солнце, и неудачно: его лицо шелушилось и выглядело болезненно. Он раздражителен, нетерпим и, как решил Марти, лишен самообладания. Тактичность — вот девиз дня, если хочешь завоевать доверие такого человека.

— Как идут дела? — спросил Марти.

Галифакс пожал плечами.

— Дела поправятся, — ответил он, с неохотой оторвавшись от своего занятия, — Многие из наших постоянных клиентов сейчас в отпуске. — Он уставился на Марти. — Я вас знаю?

— Да. Я заходил к вам несколько раз, — солгал Марти. — За клубникой для мистера Уайтхеда. И сейчас тоже. Обычный заказ.