Кэрис, распластавшаяся у стены рядом с дверью, схватила Марти за руку.

— Папа? — спросила она. — Что с ним?

Когда она заговорила, труп Мамолиана, стоявший на коленях, рухнул вперед. Исходившие из него призраки исчезли, гул стих. Лишь черная кровь лилась из ран. Брир про должал работу и двумя взмахами вспорол живот. Из порванного мочевого пузыря хлынул фонтан мочи.

Кэрис выскочила из комнаты, не в силах справиться с отвращением. Марти продержался чуть дольше. Последняя картина, представшая ему, прежде чем он последовал за Кэрис: Брир держит голову за волосы, как некий экзотический фрукт, и наносит ей боковые порезы.

В коридоре Кэрис села на корточки рядом с отцом; Марти примостился около нее. Она поглаживала щеку старика.

— Папа?

Уайтхед не умер, но и не выжил. Его пульс трепетал, не более того. Глаза были закрыты.

— Бесполезно… — сказал Марти, когда Кэрис затрясла старика за плечо. — Он практически мертв.

В комнате Чад зашелся в приступе хохота. Очевидно, сцена бойни поднялась на новые высоты абсурда.

— Я не хочу оставаться здесь, когда ему наскучит его занятие, — сказал Марти.

Кэрис не шелохнулась.

— Мы ничего не можем сделать для старика, — добавил он.

Она взглянула на него, не в силах сделать выбор.

— Его нет, Кэрис. И нам пора уходить.

В разделочной воцарилось молчание. Это хуже, чем смех или звуки работы Брира.

— Нельзя больше ждать, — сказал Марти.

Он рывком поднял Кэрис на ноги и подтолкнул к выходу. Она тихо выругалась.

Когда они скользнули вниз по лестнице, где-то наверху блондин снова зааплодировал.

72

72