— Прошу тебя… — взмолился он. — Проснись.
Черные листья сморщились, дрожащие ветки застыли.
Она открыла глаза.
Разочарованно ворча, гниль распалась и ушла в ничто.
След от ладони Марти все еще пылал на щеке девушки, но Кэрис не помнила об ударе. Она произнесла сонным голосом:
— В чем дело?
Марти крепко обнимал ее, не находя ответа. Он только сказал:
— Ты бредила.
Она озадаченно посмотрела на него.
— Я не помню, — проговорила она. Затем почувствовала, что его руки дрожат, и спросила: — Что случилось?
— Кошмар, — ответил он.
— Почему я не в кровати?
— Я пытался разбудить тебя.
Она посмотрела на Марти.
— Не надо меня будить. Я слишком устала от всего этого. — Она высвободилась. — Я хочу лечь в постель.
Он отпустил ее, и Кэрис вернулась к смятым простыням, легла и заснула, прежде чем он приблизился к ней. Марти просидел рядом до рассвета, следя за ее сном и стараясь не подпускать к ней воспоминания.
— Я собираюсь вернуться в отель, — сказал он ей в середине следующего дня.
Он надеялся, что Кэрис как-то объяснит события прошлой ночи; может быть, скажет, что это была некая заблудившаяся иллюзия, от которой теперь удалось избавиться. Но она не успокоила его. Когда Марти спросил, помнит ли Кэрис о ночном происшествии, она ответила, что не видела во сне ничего, чему очень рада.