Конечно, он знал. И Никита знал его ответ – этот страшный, безнадежный ответ…

– Положите ее, – попросил он, и Дегдэ опустил тело Улэкэн на траву.

Тигренок немедленно подошел и плюхнулся, привалившись к ее боку словно котенок.

Наверное, он подумал, что это его мама вернулась.

Но это была мама Никиты. И она не вернулась.

И что, никогда-никогда не вернется?!

Никита сел рядом, осторожно поглаживая ее черные волосы.

– Мама, – прошептал он, – мамочка, проснись пожалуйста, а?

Тишина. Вечный сон…

Она уснула и не проснется.

Пусть же спит спокойно.

– Гаки, намо́чи горо! – пропел Никита дрожащим голосом ту любимую колыбельную, которую когда-то пела ему мама. Ну вот… теперь он споет эту песенку ей. На прощание. – Гиагда горо, чадоа!..

Что-то легко прошелестело в вышине.

Бабочка, похожая на женщину с длинными волосами, спорхнула с ветвей Омиа-мони, коснулась крыльями губ Улэкэн – и исчезла.

Губы разомкнулись.

Улэкэн вздохнула и открыла глаза.

* * *

Никиту разбудил звонок.

Машинально пошарил рядом, сначала пытаясь прихлопнуть будильник, потом выключить мобильник.

Наконец дошло, что напрасно старается: звонили-то в дверь.