Он немного помолчал, потом добавил:
– Знаешь, меня иногда посещает мысль, что наша мама всегда обо всём всё знает!
– А ты сейчас пришёл, чтобы рассказать мне эту историю, или тоже станешь меня отговаривать? В моих деяниях меня может оправдать только то, что всю свою жизнь я, презирая собственное благополучие, боролся с темными силами, способствуя Свету. Других оправданий нет. Другие оправдания бессильны…
– Я всегда был старше тебя, – горько ответил брат. – А ты всегда был глуп по отношению ко мне. Иди, брат, прямо и обретешь свой путь! И не сомневайся во мне никогда.
– Спасибо, брат! Прости меня – сразу и за всё…
– Давно простил, – ответил он. – Иди дальше, но гляди под ноги.
Впереди плотная стена леса, позади тоже, поляна исчезла, и я опять остался один в непроходимой чащобе. Казалось, идти больше некуда. Но, понемногу разглядывая, я увидел, что передо мной не лес, а огромная, сложенная из массивных брёвен Стена.
Высота её терялась в облаках.
Я крестообразно развёл руки в стороны и припал к Стене всем телом.
И мне стало тепло.
И лёгкими толчками в моё сознание стали вливаться мелодичные звуки, которые сплетались в воздушную мозаику.
И в ней были все основные знания человечества – языком понятным для каждого.
Но чувствовал, что за спиной…
3
3… Меня осторожно трясли за плечи.
– Может водичкой взбрызнуть? – услышал я голос Сергея.
– Я тебе взбрызну, – грозно ответил Новосёлов. – Серёжа, я зачем тебя к нему приставил? А? Я тебе сказал, при малейшем ухудшении состояния, вызывать меня. Меня, а не скорую помощь! И вот он без сознания, неведомо сколько, а ты его только обнаружил. Ты знаешь, сколько времени он без сознания?!
– Нет, Юрий Тимофеевич.
– Хорошо, хоть не врёшь.