Деньги же мгновенно дали мне шанс прибиться к экспедиции в нижнюю Нубию, организованной Каирским музеем. Мне тут же стало ясно, что единственная причина моего в ней участия – тот незамысловатый факт, что я финансировал все предприятие. Мне дозволялось присутствовать – но только в качестве наблюдателя. Хотя я быстро заделался другом Мустафы, бригадира землекопов, весь остальной штат обращался со мной с холодной любезностью, а попытки лезть в их профессиональные дела встречал откровенным презрением.

Тем не менее, я участвовал в экспедициях три археологических сезона кряду, хотя моя роль в открытии ряда захоронений додинастического периода и Древнего царства ни в каких анналах не зафиксирована. В конце концов, роль молчаливого привидения с кошельком мне порядком надоела, я отозвал финансирование и отправился в Нубию самостоятельно, в сопровождении Мустафы, который, по мнению музейщиков, был уже староват для полевой работы.

Вот так мы и оказались в Асуане. Там я обнаружил, что моя слава (то есть репутация человека с большим мешком денег) воистину бежит впереди колесницы, и очень скоро познакомился с Уильямом Кирком и Андрию Калатисом. Кирк был британский египтолог, уже очень старый и почти всегда нетрезвый. Среди своих папирусов он обнаружил несколько счетов на поставку зерна жрецам храма Сокологлавого Хора, а в одном – даже подробнейшие указания, где этот храм находится. К моему изумлению, он располагался неподалеку от города, чьи руины благополучно дошли до наших дней – в десяти милях от Акаши, что в свою очередь рукой подать от Асуана.

Калатис, молодой авантюрист родом из Греции, предложил составить мне компанию в экспедиции (финансируемой, разумеется, мною) по поиску этого храма. Тщательно проверив академическую репутацию Кирка и поглядев на его папирус (он был, бесспорно, подлинный), я решил, что почему бы и не попробовать. Успех принесет мне всемирную славу и признание в научных кругах. Калатису я не слишком доверял, но о себе-то позаботиться в любом случае мог, да и Мустафа со своими землекопами всегда будет под рукой. Никаких особых неприятностей от грека я не ждал – по крайней мере, пока мы не найдем чего-нибудь по-настоящему ценного, такого, что лучше украсть, чем отдать египетскому правительству.

Первый сезон мы потратили частью на разведку местности, частью на копание длинных рядов траншей в выбранной локации. Кирк был уже слишком стар, чтобы выезжать в поле, зато Калатис, к вящему моему удивлению, оказался превосходным компаньоном и хорошим работником – несмотря на то, что не нашел никаких сокровищ и тут же страшно по этому поводу расстроился.