— Не мешай? — перебила ее Фрида. — То есть как это «не мешай»? Каждый должен испытать свое счастье. Будем соперничать, — помнишь, как я говорила тебе тогда, на маскараде?

— Нет, — продолжала графиня, — я не хочу с тобой делиться. Я слишком часто делилась — и всегда лишь проигрывала. У нас неравные силы: ты должна мне на этот раз уступить.

— То есть как — неравные силы? — повторила Фрида Гонтрам. — Хотя, впрочем, превосходство на твоей стороне — ты гораздо красивее меня.

— Да, — ответила подруга, — но не в том дело. Ты умнее меня. Мне часто приходилось убеждаться, что это гораздо важнее — в таких делах.

Фрида Гонтрам схватила ее руку. «Послушай, Ольга, — начала она, — будь же благоразумна. Мы ведь приехали сюда не только ради наших чувств: послушай, если мне удастся уговорить Альрауне, если я спасу миллионы твои и твоей матери, — дашь ли ты мне свободу? Пойди в сад, оставь нас наедине».

Крупные слезы заблестели в глазах графини. «Я не могу, — прошептала она, — дай мне поговорить с нею, деньги я охотно предоставлю тебе. Для тебя ведь это всего мимолетный каприз…»

Фрида глубоко вздохнула, бросилась на кушетку и стала нервно теребить шелковый платок.

— Каприз? Неужели ты думаешь, что я способна волноваться так из-за пустого каприза? Для меня это имеет не меньшее значение, чем для тебя.

Лицо ее стало серьезным, и глаза уставились тупо в пространство. Ольга заметила, вскочила, опустилась на колени перед подругой. Их руки встретились, они тесно прижались друг к другу и заплакали.

— Что же нам делать? — спросила графиня.

— Отказаться, — резко заметила Фрида. — Отказаться обеим. Будь что будет.

Графиня Ольга кивнула головою и еще крепче прижалась к подруге.

— Встань, — прошептала та. — Кажется, она уже идет. Вытри скорее слезы. Вот носовой платок.

Ольга послушалась и молча отошла в сторону.

Но Альрауне тен-Бринкен заметила их волнение. Она стояла в дверях в черном трико — в костюме принца Орловского из «Летучей мыши». Принц поклонился, поздоровался, поцеловал дамам руки.

— Не плачьте, — засмеялась она, — не надо плакать: это портит прелестные глазки.

Она хлопнула в ладоши и велела лакею подать шампанского. Сама налила бокалы, поднесла дамам и заставила их выпить.

Она подвела графиню Ольгу к кушетке, погладила ее полную руку. Села потом рядом с Фридой и устремила на нее свой смеющийся взгляд. Она исполняла свою роль: предлагала кекс, пирожные, лила «Па-д'эспань» из своего золотого флакончика на платки дам.

И затем вдруг начала:

— Да, правда, очень печально, что я ничем не могу вам помочь. Мне так жаль, так жаль.