— Почему нет? Разве не видел, что она сделала с Сольцем, когда он разозлил ее? Хочешь прожечь в ней дыру, чтобы она взбесилась? Ладно, я с тобой. Только скажи, что мы будем делать, когда она бросится на нас и атакует плот? Скажи мне, умник.

Джордж почувствовал, что у него покраснели щеки.

— Значит, вы хотите трусливо сидеть здесь и ждать, когда эта тварь выберет удобный момент, чтобы нас прикончить?

— Заткнись, кретин чертов, — рявкнул на него Гослинг.

— Послушайте, вы двое, — сказал Кушинг. — Вот это ни к чему.

— Заткни хлебало, — огрызнулся Джордж. — Наш господин и повелитель хочет, чтобы мы сидели и ждали, когда то гребаное морское чудовище снова проголодается. Я ждать не собираюсь. Если нам суждено умереть, так давайте умрем же, как мужчины. Покажем этой твари, где раки зимуют.

Гослинг лишь покачал головой.

— Джордж, не будь дураком. Злить ее нет никакого смысла. Посмотрите на нее! Похоже, она сдохла. Может, это Сольц ранил ее.

— Ага, а может, она просто тянет время, ждет подходящего момента, чтобы прыгнуть на нас.

— Ты ее переоцениваешь, Джордж. Это всего лишь гребаная медуза. А ты относишься к ней, как к городскому хулигану. Это просто животное. Существо, не способное ни думать, ни строить планы. Это низшая форма жизни… она умеет лишь реагировать. Верно, Кушинг?

Тот кивнул.

— Во-во. Она просто реагирует на внешние раздражители. Не могу представить, что это разумное существо. Даже мышь, наверное, умнее.

Джордж понимал, что ведет себя нелепо, что внезапно стал самым слабым звеном. Но отступать он не хотел. Особенно сейчас.

— Откуда ты знаешь, Кушинг? Правда, откуда ты можешь это знать? Эта медуза не из тех, которые живут у нас дома. У этой совершенно другая эволюция. Возможно, она умеет думать. Возможно, умеет строить планы. И что тогда?

— Вероятно, тогда мы в заднице, Джордж, — сказал Гослинг. — Еще вопросы есть?

— Давайте успокоимся. — Кушинг перевел взгляд с одного на другого. — Расслабьтесь. Наделять медузу интеллектом довольно смелая теория, Джордж. Думаю, такое возможно, хотя вряд ли. Кто ее знает, возможно, как уже сказал Гослинг, эта тварь травмирована. И, возможно, у нее не осталось сил не то, чтобы драться… но и чтобы жить, коли на то пошло. Хотя медузы устроены совершенно иначе, чем мы. И травмирование для них и для нас означает совершенно разные вещи.

Джордж вздохнул. Они были правы. Конечно, правы.

— Черт… просто это ожидание у меня уже в печенках.

— А нам больше ничего не остается делать, — сказал Гослинг. — Кто его знает, может она просто уплывет.

— А я так не думаю, — возразил Кушинг.