Он поцеловал ее ладонь.

– Все наладится, Лея, вот увидишь.

– Однажды ты уже обещал мне это. – Она поглядела ему в глаза. – Ты хочешь знать, люблю ли я его до сих пор?

Давид промолчал.

– Покажи мне дом, – попросила она.

…На втором этаже Лея остановилась у одной из стен, замерла.

– Этот триптих остался тебе от отца?

Давид усмехнулся.

– Нет, это мое приобретение.

Лея подошла ближе, присмотрелась.

– Собаки убивают овец, тигры – собак, а потом и друг друга. – Она оглянулась на Давида. – И никому никуда не деться из каменного мешка? Зловещая картина… Кто же автор?

– Роман Варонский. Когда-то этот триптих сам шел мне в руки, но я, глупец, отказался. Позже мне пришлось поохотиться за ним!

– А что это за картина? – Лея уже смотрела на дальнюю стену – там тоже было полотно. Она подошла к нему, точно нарочно расположенному в тени. – Тоже твой Варонский?

– Угадала, – кивнул Давид.

– И как объясняешь эту картину ты?

Давид пожал плечами:

– Маленький городок, ночь. Кто знает, что поджидает на ней загулявшего прохожего?

На темной унылой улице остановился человек. Казалось, он врос в мостовую. Его парализовал страх. И было отчего: ночь открывала свои врата, и тень гигантской кошки в прыжке уже вырывалась из темноты.

– Этот зверь – его судьба? – спросила Лея. – И смерть? – Но в голосе ее, скорее, прозвучало утверждение, чем вопрос. – Я права?

Давид не торопился с ответом. Он точно знал одно: зверь нашел того, кого искал. Еще одно мгновение, и он сомнет «загулявшего прохожего», раздавит его, вырвет из него душу.