Строки прощания с «милой Изабеллой» Давид пропустил. Теперь он знал точно, в чьем доме гостил вчера ночью и где, связанный по рукам и ногам, едва не испустил дух. В доме художника и дуэлянта Робера Валантена, который приходился Огастиону Баратрану дальним предком. В мастерской человека, где ему, Давиду Гедеону, живущему спустя двести лет, было необыкновенно покойно и счастливо, даже несмотря на полученные увечья. Точно дом этот, несмотря на сердечную привязанность, когда-то был брошен им против воли…

Он оглянулся – на пороге стояла дама-архивариус. Ее глаза смотрели на гостя, сияя непонятной и даже пугающей отгадкой.

– Так вы господин Гедеон? – негромко спросила она. – Где же вы были все эти шестнадцать лет? – В руках она держала конверт. – Это письмо я лично отправляла в Галикарнасс, но адрес не соответствовал имени человека, для которого оно было написано, и нам вернули его. – Дама слабо улыбнулась. – Последнее письмо Астольфа Грумма было предназначено вам, господин Гедеон. – И она заботливо протянула ему конверт. – Вот оно.

Через десять секунд Давид впивался глазами в неровный и торопливый почерк Астольфа Грумма.

«Уважаемый г-н Гедеон!

Я сел за это письмо вечером того же дня, когда Вы ушли из моего кабинета. Дело в том, что, возвращая групповой портрет с интересующей Вас дамой в хранилище, я, повинуясь шестому чувству, а также увлекшему меня поиску, стал просматривать те картины, что относятся к той же эпохе, что и “вас интересующая”. И вот, среди прочих, я совершенно случайно наткнулся на один портрет, который всегда значился в нашем списке (кстати, под номером 1654), как портрет “Неизвестного с черной птицей”, который я видел и раньше, но рассматривать его скрупулезно времени не находил. А вызвал он у меня интерес, больший чем прежде, потому что был написан тем же Р.В. – Робером Валантеном, другом и придворным художником принцессы Матильды. “Г-н Робер”, как часто называла его в своих письмах маркиза Ваарден, сбежал из Пальма-Амы, боясь мести ее высочества и придворных (была на то причина), и канул, к большому сожалению, для истории в Лету.

И вот тут, уважаемый г-н Гедеон, я обратил внимание на одну крохотную деталь в портрете “Неизвестного с черной птицей”, а следом бросился доставать на свет уже упакованный групповой портрет с принцессой Матильдой. И увидел, что не ошибся! Может быть, мое открытие покажется не очень важным для Вас, но я, музейный червь, был на седьмом небе! На безымянном пальце принцессы Матильды и на мизинце “Неизвестного с черной птицей”, что держит на плече черного ворона, были похожие, как две капли воды, перстни – изумруды, оправленные в золото.