– Оставь их! – сказал он. – Ведь ты сам знаешь, что они правы.
Доктор зарядил пистолет и подал Печорину. Увидев это, капитан плюнул и топнул ногой.
– Дурак же ты, братец! – сказал он Грушницкому. – Уж если положился на меня, так слушайся во всем. Поделом же тебе! Околевай теперь, как муха! – Он отвернулся и отошел.
– Грушницкий! – сказал Григорий Александрович. – Откажись от своей клеветы. Тебе не удалось меня одурачить, и мое самолюбие удовлетворено.
Лицо у Грушницкого вспыхнуло, глаза засверкали.
– Стреляйте! – ответил он. – Я себя презираю, а вас ненавижу! Если вы меня не убьете, я вас зарежу ночью из-за угла. Нам на земле вдвоем нет места. Только не слишком радуйтесь, господин Печорин, потому что дело наше с вами еще не кончено…
Григорий Александрович выстрелил.
Когда дым рассеялся, Грушницкого на площадке не было. Только пыль легким столбом еще вилась на краю обрыва.
Все в один голос вскрикнули.
– Комедия окончена! – сказал доктору Печорин. Тот в ужасе отвернулся.
Григорий Александрович пожал плечами и раскланялся с секундантами Грушницкого.
Спускаясь по тропинке вниз, он заметил между расселинами скал окровавленный труп Грушницкого и невольно прикрыл на пару секунд глаза. Отвязав лошадь, Печорин шагом пустился домой. На сердце у него был камень. Солнце казалось тусклым, лучи его не грели.
Не доезжая до слободки, Печорин повернул направо по ущелью: он хотел побыть один. Бросив поводья и опустив голову на грудь, Григорий Александрович долго ехал, пока наконец не очутился в незнакомом месте. Тогда он повернул коня назад и стал отыскивать дорогу.
Было за полдень, когда Печорин добрался до дома, где его ждало послание от Вернера.
«Все устроено как можно лучше, – говорилось в нем. – Тело привезено обезображенное, пуля из груди вынута. Все уверены, что причиной его смерти стал несчастный случай. Только комендант, которому, вероятно, известна ваша ссора, покачал головой, но ничего не сказал. Доказательств против вас нет никаких, и вы можете спать спокойно… если способны. Я осмотрел одежду Грушницкого, и знаете, что обнаружил? Кусочек мела. Он лежал в кармане, сточенный с одной стороны и обломанный с другой. Размером в полтора дюйма, не больше. Упоминаю об этом, памятуя ваши расспросы по поводу колдовского мела. Письмо, что вы дали мне, я оставил вашему денщику. Поскольку судьба была к вам благосклонна, оно мне больше не нужно. Поступайте с ним по своему усмотрению. Прощайте».