Эту путаницу мой разум уже не в состоянии принять – бросив взгляд на стену, мигающую, словно экран в ожидании изображения, я сажусь на заднее пассажирское сиденье. Наверное, она ошибается. Что-то напутала. Или что-то снова напутал я. Сейчас это неважно – мозг мой концентрируется на необходимости сохранить то, что я написал о Табби. То, что никто другой никогда не сможет повторить.

– Разбуди меня, когда мы приедем, – говорю я, потому как не хочу провести поездку в ожидании встречи, которую нам готовят в доме ее родителей. Ведь именно из-за них – и их вполне достаточно! – я сейчас очень боюсь того, что меня там ожидает. Когда «пунто» выезжает по рампе в сверкающую монохромную ночь, я изо всех сил стараюсь укрыться в своей собственной темноте.

48: Рентномор

48: Рентномор

– Ты проснулся? Ты проснулся, Саймон? Мы на месте!

Продрав глаза, я понимаю – мы в парке. И когда только здесь успели наставить столько цирковых шатров? Мгновенная паника сменяется узнаванием – не шатры, просто дома вдоль дороги. Приземистые и довольно-таки высокие, чьи-то фигуры бросают тени на широкий белый дом. К тому времени как я осознал, что это всего лишь декоративные кусты, «пунто» огибает коварные заросли и вкатывается по подъездной дорожке к дому, на лужайке перед которым стоит табличка с надписью РЕНТНОМОР.

– Как он тебе, Саймон? – спрашивает Марк.

Был бы лучше, не будь он собственностью твоих деда с бабкой, думаю я.

Слева от двери, украшенной праздничным венком – два больших занавешенных окна. Еще два ряда комнат – выше, и два небольших оконца упрятаны под самый шифер крыши. Дорожка огибает дом по кругу, но Натали предпочитает запарковать машину поближе.

– Внушительно, – произношу я, когда вспоминаю, что задолжал Марку ответ на вопрос.

По колючему гравию мы топаем ко входу. Когда Биб открывает дверь, шипы венка скребут по дубовой панели, словно чьи-то алчущие когти.

– Теперь все в сборе! – кричит она.

– Здравствуй, Саймон! – вторит ей Уоррен.

Они что, всерьез рады видеть меня – или просто стараются изо всех сил убедить Натали в своей «хорошести»? Странно и дико видеть, как жестикуляция Биб не сбавляет энтузиазма даже тогда, когда обращена в мой адрес.

– Не стесняйся, заходи, – убеждает она меня. – Не нужно церемоний.

Как минимум одна церемония грозит нам в полночь – с какой стати Биб ее не учитывает? Или я просто слишком цепляюсь к ее словам? Видимо, моя задача – всего-навсего расслабиться в кругу семьи. Хотя бы ради Натали и Марка.