Через несколько ярдов он увидел, что дорога раздваивается. Невозможно определить, какой из двух путей выбрал Мироненко. Проклиная себя за медлительность, Баллард отправился по той дороге, где туман был гуще. Улица оказалась короткой и упиралась в стену с остриями наверху, за которой виднелось что-то вроде парка. Там туман совсем сгустился, цепляясь за мокрую землю, и Баллард мог видеть лишь пять-шесть ярдов травы за стеной. Но интуиция подсказывала ему, что он на правильном пути, что Мироненко перелез через эту стену и теперь поджидает его где-то рядом Позади был только слепой туман; преследователи потеряли его или сбились с пути. Он взобрался на острую стену, ругнувшись сквозь зубы, и спрыгнул по другую сторону.

Тишина на улице казалась абсолютной, но в парке было еще тише. Сырой туман сильнее давил на Балларда, когда тот шел по мокрой траве. Стена за спиной — единственный ориентир — превратилась в призрак, потом совсем исчезла. Практически на ощупь он прошел еще несколько ярдов, не уверенный даже, что двигается по прямой. Внезапно туман уплыл в сторону, и впереди возникла фигура поджидавшего человека. Вздутия так исказили его лицо, что Баллард не узнал бы Мироненко, если бы не пылающие глаза.

Русский не стал дожидаться Балларда, он повернулся и шагнул в молоко. Англичанин последовал за ним, проклиная и бегущего, и догоняющего. Через несколько шагов он почувствовал движение где-то совсем рядом. Органы чувств не помогали в плотных объятиях тумана и ночи, но Баллард видел другими глазами, слышал другими ушами и знал, что он не один. Может быть, Мироненко остановился и вернулся? Баллард произнес его имя, сознавая, что выдает себя всем и каждому. Впрочем, он не сомневался, что уже обнаружен, кто бы за ним ни крался.

— Говори, — сказал он.

Туман не ответил.

Снова движение. Пелена тумана немного раздвинулась, и в просвете мелькнула фигура. Мироненко! Баллард еще раз окликнул его и сделал несколько шагов в его сторону сквозь белесую мглу; и тут что-то выступило ему навстречу. Он видел призрак лишь мгновение, но этого было достаточно, чтобы разглядеть раскаленные добела глаза и зубы — такие огромные, что они растянули рот в постоянной гримасе. Глаза и зубы он видел отчетливо. Что касается других подробностей — щетина, звериные лапы — в них он был менее уверен. Возможно, его истощенный шумом и болью мозг отказался воспринимать реальный мир и прикрылся ужасом, чтобы пугливо спрятаться за ним в неведение.

— Проклятье, — бросил Баллард. Он старался не поддаваться ослепляющему гулу, вновь возникшему в голове, хотя с такими призраками лучше ослепнуть. Словно проверяя его здравое восприятие, туман впереди заколыхался и расступился. Нечто, напоминающее человека — только живот до земли, — смутно проступило сквозь туманную завесу. Справа Баллард услышал рычание, слева еще одна неясная фигура то показывалась, то вновь исчезала. Похоже, он был окружен безумными людьми и дикими собаками.