— Посмотри…

Туман немного рассеялся, сквозь его лоскуты просматривалась парковая стена. Сзади вновь раздался голос Мироненко, понизившийся до рычания:

— Посмотри, во что ты превратился.

Турбины ревели. Балларду казалось, что ноги его сейчас подкосятся, но он продолжал идти к стене. Когда до нее оставалось несколько ярдов, опять заговорил Мироненко, но слов было уже не разобрать, только глухой рык. Баллард не удержался, чтобы не взглянуть на него. Он посмотрел через плечо.

И вновь туман окутал его, но какое-то мгновение — долгое, как вечность, и все же слишком короткое — он видел то, чем стал Мироненко, во всем великолепии, и вой турбин переходил в визг. Баллард прижал ладони к лицу. Тут прогремел выстрел, затем другой, и дальше — целая очередь. Он упал на землю — и от слабости, и чтобы спастись от пуль. Открыв глаза, он увидел несколько человеческих фигур, движущихся в тумане. Он забыл о преследователях, но они не забыли о нем. Они пришли за ним в парк и вступили в гущу безумия: люди, полулюди и нелюди потерялись в тумане, и всюду царило кровавое смятение. Он видел стрелка, ведущего огонь под прикрытием тени и награждающего пулей в живот каждого, кто выскакивал из тумана; видел существо, появившееся на четырех ногах и удравшее на двух; еще одна тварь пробежала с раскрытой хохочущей пастью, держа за волосы человеческую голову.

Шум приближался. Опасаясь за свою жизнь, Баллард поднялся на ноги и попятился к стене. Рычание, крики и визги продолжались, и каждую секунду он ожидал, что его настигнет либо пуля, либо какое-нибудь чудовище. Он добрался до стены живым и попробовал вскарабкаться на нее. Однако сил не хватило. Ему ничего не оставалось, как идти вдоль стены до калитки.

За его спиной продолжался карнавал масок и превращений. Его помутившееся сознание на мгновение обратилось к Мироненко. Переживет ли он или кто-нибудь из его стаи эту бойню?

— Баллард, — произнес голос из тумана. Он не мог видеть говорящего, но узнал голос. Он слышал его в бреду, когда голос лгал ему.

Он почувствовал укол в шею: человек подошел сзади и ввел иглу.

— Спи, — сказал голос, и с этими словами пришло забытье.

Поначалу он не мог вспомнить имени этого человека. Мысли блуждали, как потерявшийся ребенок в поисках родителей, хотя говорящий постоянно взывал к его вниманию и обращался к нему, как к старому другу. И правда, искусственный глаз человека казался Балларду знакомым: он двигался значительно медленнее второго. Наконец вспомнилось и имя.

— Вы Криппс, — сказал Баллард.

— Безусловно, я Криппс, — ответил тот. — Что, память пошаливает? Не волнуйся. Я ввел тебе успокоительное, чтобы ты не свихнулся. Хотя, думаю, это излишне. Ты держался молодцом, Баллард, несмотря на явные провокации. Когда я думаю о провале Оделла…