И денно и нощно ему внушали мысль, что он ничуть не хуже, чем Оскар Уайльд, ворочавший громадными гонорарами. Перед его разгорячённым воображением проплывали яхты Мопассана. Он спал и видел замки и дворцы Метерлинка – видел их как свои. И видения эти не были пустопорожними. Он чувствовал в душе своей божественную силу, невероятный творческий заряд. И пришла пора определиться: куда, в какую сторону и с кем он пойдёт по современной житейской дороге. Максималист по натуре, он не хотел золотой середины. Кто сказал, что она золотая? Враньё. Середина серая – ни то и ни сё. Он хотел быть великим лириком. А когда он сообразил, что лирика в родном отечестве и даром не нужна – он озлобился на весь мир. Ах, так? Ну, хорошо. Думал быть инженером человеческих душ, а придётся идти в инженеры человеческих туш. Кто виноват? Никто. Такая, брат, эпоха на дворе – весь народ в серебре. В его глазах – вчера ещё лирических – появился блеск металла, переплавленный с лёгким презрением и снисхождением. Глядя на современную жизнь, он зловеще стал ухмыляться. И ухмылочка эта – всё шире и шире – захватывала смелое скуластое лицо. И сквозь черты славянских поколений постепенно стали проявляться черты монголо-татарского ига. Всколыхнулась память о Золотой Орде, подарившей ему не только скрытый азиатский абрис, но и горячую, кровавую жестокость, тоже скрытую в глубинах сердца и души. До недавних пор он даже сам не догадывался о том кипучем, кровожадном «азиате», несколько сотен лет назад вселившемся в какого-то предка – по материнской или по отцовской линии. Из поколения в поколение кочевал тот боевой «азиат», растворяясь в мягком золоте славянских кровеносных токов, утрачивая свой первоначальный пыл. И всё же до конца не растворился, не утратился. И вот настало время – азартный вертопрах воскрес в душе! Современный Стенька Разин, Пугачёв, только вместо сабли – острое перо блестит в руке. Этот вертопрах в душе, в крови – он объявился дерзко и непрошено, чуя звуки современной боевой трубы на изломе ХХ века, когда страна опять вздыбилась от новых потрясений. Вислогубые лирики оказались на грязной обочине жизни. А по центральным проспектам и площадям уверенной хозяйскою походкой пошли, а вернее, помчались на «Мерседесах», «Линкольнах» и «Роллс-ройсах» новые герои новых русских сказок. Среди этой разношерстной публики было, конечно, немало хороших, вполне добропорядочных людей. Только больше всего там нашли себе место современные фификусы – ловкачи, проныры, прохвосты, аферисты, сутенёры, проститутки, хитрованы, киллеры. А на страницах книг и на экранах восторжествоали чудовищные монстры, вурдалаки, насильники и упыри.