– Будешь секундантом, – глухо сказал Мистимир, посмотрев на директора.

– Всегда к вашим услугам! – Толстый Том достал два пистолета, один из которых был не заряжен.

– Оставь эти игрушки для детей! – В руках Оруженосца вдруг появился прославленный дуэльный гарнитур. – Не угодно ли вам стреляться вот на этих пистолетах?

Глаза Короля неожиданно вспыхнули – он будто что-то вспомнил, глядя на старомодный дуэльный гарнитур. Что это были за воспоминания? Трудно сказать. Бледнея, Король неожиданно сказал, что погорячился и просит его извинить. Хотя, если угодно, так пожалуйста, – можно стреляться.

Угрюмо принимая извинения, старик ответил:

– Если бы я, Черновик, стрелялся с теми поэтами и писателями, с кем я работал… – Он махнул рукой. – Да что там говорить. Погорячились маленько, погрелись и хватит.

8

Вертолёт взлетел над морем-океаном и господин Бесцеля шандарахнул рюмаху коньяка – миниатюрный бар к его услугам. За первой рюмашкой вдогонку полетела и вторая, и третья – Толстый Том был в ярости. Он не мог понять, что происходит. Почему Король так неожиданно сменил свой гнев на милость? Почему так униженно стал извиняться? Вначале, когда ударил скандальный гром, Толстяк был уверен: старикашке этому не сдобровать; пистолеты можно будет подменить, жребий можно будет подтасовать и всё – готов покойничек. Но теперь, после этих странных извинений, Бесцеля был не уверен даже в том, что хозяин выгонит слугу. А это надо сделать. Непременно. Какой с него толк? Этот Старик-Черновик по старинке работает, все бумажки скрупулёзно переписывает – пускай даже двумя руками сразу. Да хоть двумя ногами сразу пускай он переписывает, на это же смотреть смешно. Какие, блин, бумажки, самописки? Атомный век на дворе! Вон стоит компьютер, возьми, включи голосовую программу – звуковой редактор для записи и расшифровки голоса. Руки в брюки и ходи по кабинету – диктуй свои поэмы, романы, мемуары. Чем ты хуже Цицерона или Цезаря, которые любили диктовать? Ничем не хуже. А компьютер, твой сам-друг, он даже лучше всех тех, кому диктовали и цезари и цицероны. Да никакая, блин, стенографистка так не запишет за тобой, как вот эта умная машина. Да к тому ещё надо прибавить, что эта дура ваша, стенографистка напомаженная, может сидеть и соблазнять своими голыми коленками, игривыми глазёнками, глубоким декольте или ещё каким-нибудь грешным дамским местом. А компьютер отвлекать не будет. Так что надо гнать в три шеи всех этих замшелых стариков, любителей пергамента. Только тогда будет прекрасная маржа.

Размышляя подобным образом, Толстый Том на личном вертолёте добрался до поляны, где ждала машина, чтобы доставить в издательский дом.