В это время Катерина ван Вайлер восстала. Она приняла тот образ, который каждый ребенок Блэк Спринг рисовал себе в самых худших кошмарах. Злосчастная ведьма взывала к силам, что были древнее человечества и обитали в частях вселенной, состарившихся прежде рождения земли.

Ведьма стояла на Храмовом Холме, повернувшись к горящей церкви. Она воздела руки к небу, совершая жесты заклинаний друидов, бормоча нечестивые слова на мертвом языке, не понятном никому из ее паствы.

Но от звуков ее голоса у людей волосы вставали дыбом.

Уцелевшие горожане заголосили, но Катерина продолжила свой распев из преисподней, обращенный к небесам.

Слезы струились по ее лицу, не переставая.

И тогда жители Блэк Спринг двинулись на восток. То была процессия обреченных. Некоторые из них оказались нагими. И все они выглядели потерянными.

Они шли прочь от церкви, будто во сне. Добравшись до шоссе двести девяносто три, они направились в лес, который начинался как раз неподалеку. Миновало почти три часа, когда первые из них появились на безлюдной трассе к югу от Форт-Монтгомери.

За окнами украшенных затейливой резьбой особняков колониального стиля было тихо. Родители осторожно раскладывали подарки около каминов, чтобы дети развернули их рано утром еще до завтрака.

Между тем по обочине шествовал кошмарный парад, бесконечный и никем не увиденный.

Когда люди Блэк Спринг дошли до дорожной развязки, они направились к Гудзону. Один за другим они входили в Гудзон и скрывались под поверхностью ледяной воды, где их подхватывало течение.

На рассвете небо окрасилось в кроваво-красный цвет.

В этот миг под мостом Таппан Зее проплывали сотни вздувшихся тел. Вода несла их в сторону Нью-Йорка.

Те, кто встал пораньше, узрели мертвых горожан.

Наступило Рождество.

Стив Грант ощутил медный привкус в распухшем рту. Он с трудом разодрал воспаленные веки. Рассеянный солнечный свет бил в глаза: зрение никак не желало привыкать даже к столь скудному освещению.

Стив повернул голову и понял, что лежит на полу собственной кухни.

Значит, он вернулся домой. Стив попытался по кусочкам восстановить картину того, как и когда он выбрался из горящей церкви, но не смог. Будто провал во времени между тем моментом, когда он закрыл за собой дверь, и нынешним.

Наверное, его память поглотила черная дыра. Сознание словно провалилось в яму, которая до сих пор зияла у них во дворе.