– Я должен спуститься, – сказал он. – Я хочу, чтобы ты спустила меня где-нибудь. Высади меня на вершину горы, и я обещаю никогда никому не рассказывать обо всем этом. Можешь мне верить. Ты можешь заглянуть в мои мысли и убедиться, что я говорю это искренне.

Она покачала головой – очень печально, очень серьезно.

– Ты не понимаешь. Я не прошу. Это не просьба. Это предложение, – убеждал он. – Прошу. Спусти меня, и я не воспользуюсь этим.

И он извлек из кармана пистолет.

Глава 23

Глава 23

Она вздернула голову, как собака, услышавшая вдалеке примечательный звук. Если ей было известно, что делает оружие (а ей пришлось узнать, что оно делает: она наверняка присутствовала, когда его в последний раз пустили в ход), то не подала никакого виду. И все равно он чувствовал: надо объяснить.

– Это пистолет. Он способен натворить немало зла. Я не хочу причинить боль тебе, – опять заговорил он. – Или твоему здешнему другу. Но точно сделаю это, если ты благополучно не опустишь меня куда-нибудь.

Она покачала головой.

– Мне. Необходимо. Спуститься. – Он с расстановкой произнес последние три слова, постукивая пистолетом по блюду, каждый раз чуть сильнее. Бум – бом – бам.

На третьем его ударе ее туманное тело, казалось, затрепетало, как папиросная бумага под легким ветерком. Она отступила на шаг. Он не был даже уверен, что она смогла бы подойти еще ближе. Здесь, в этом месте, туман был тоньше всего. Его едва хватало, чтобы прикрыть купол.

Она намерена заставить его выстрелить. Не думал он, что до этого дойдет. Он-то думал, что вполне достаточно будет забраться сюда и помахать пистолетом в ту сторону, где она что-то такое столько времени прятала. Он даже не был уверен, что столетняя пуля выстрелит, а если и выстрелит, то, считал он, вряд ли сможет пробить то, на чем он сидел, чем бы оно ни было. Он ничуть не сомневался, что громадная жемчужина под ним была из Далекого Далека и создана так, чтобы выдерживать кое-что похлеще кусочка металла из изящной пукалки XIX века.

Знала ли она, что он может выстрелить всего один раз (в лучшем случае)? Нет, подумал он безо всякой уверенности, но в своего рода бессильном отчаянии. Нет, ему надо разыграть это до конца, необходимо зайти как можно дальше. У него еще не было уверенности, выстрелит ли он просто в воздух, доказывая, что пистолет действует, или осмелится выстрелить в шар или в золотое блюдо. Он знал только, что если этому суждено сработать, он должен наступать и наступать, должен быть готов взвести курок.

– Не заставляй меня делать этого, – взмолился он. – Если мне придется стрелять, я точно выстрелю. Прошу тебя.