Рехи удивился: он совсем позабыл об алом свете, который ежеминутно звал его последнее время. Здесь, рядом с Лойэ, навязчивое видение пропало, будто сумасшедший Страж Вселенной не имел власти над старинным акведуком. Здесь никто не имел власти, кроме Лойэ. Хотя… Саат мог бы прислать вооруженный отряд. Рехи бросил взгляд на корзину и вновь его прошил едкий страх.

— Ты так сказала, что часть вашего отряда стала «жрецами». — Он пристально поглядел на Лойэ.

— Да, именно. И это ужасно, — нахмурилась она.

— Но почему? Разве не для этого они стремились в Бастион?

— Для этого, для этого. Только не догадывались, в чем здесь ловушка.

Она стиснула кулак и беззвучно ударила по кирпичной кладке стены. Почерневшие лишайники вздрогнули, с потолка посыпалась каменная пыль. Лойэ нешуточно злилась, раз вложила в мимолетную вспышку гнева такую силу. Рехи терялся:

— И в чем же? Против чего вы боретесь? Что не так с Бастионом?

— Все не так, — процедила сквозь зубы Лойэ и нервозно вцепилась в плечи Рехи. — Все! Саат хотел забрать нашего сына! Он забирает всех детей у тех, кто пришел с пустошей. Говорит, что родители заведомо дикари, а он научит их «цивилизации» прошлого мира. Но он делает из них жрецов! Я видела этих жрецов! С ними все не так!

— Лойэ, Лойэ! Тихо! — укоризненно окликнула ее Санара, подбегая к корзине. — Ну вот, мамочка, разбудила Натта.

— Извини, малыш, извини, — Лойэ кинулась к младенцу, едва не плача. Она смотрела на него, и губы ее болезненно кривились. Похоже, она тоже не знала, как поступать дальше, в какое будущее вести этот крошечный комочек новой жизни.

— Лойэ, радость моя, все будет хорошо, — утешала ее Санара, гладя по спине, а у Рехи не находилось верных слов. Он лишь исступленным хрипом спрашивал:

— И что же? Ну, что?

— Они рабы без собственной воли. Ты теперь вроде их культа? Ты-то еще в своем уме?

Лойэ страшно сверкнула глазами, в них пламенел неукротимый огонь. Еще более неистовый, чем в тот день, когда она гоняла пропащего возлюбленного по безымянным развалинам после урагана.

— В своем, а в чьем же! — поспешил ответить он. След давно зажившей раны предупреждающе заныл. «Ох, не говорить же, что иногда я в уме Двенадцатого, а еще иногда в голове лилового. В своем ли я уме? Возможно, давно уже не в своем», — подумал Рехи.

— Надо бежать. Пока в своем, — одобрительно кивнула Лойэ.

— Но как же бежать, зачем? Здесь нет ящеров и людоедов… Куда бежать с младенцем? Я бы мог убедить Саата, что не надо никого отбирать. Мы бы жили вместе! Я теперь могу на него влиять.

Рехи растерянно перебирал версии. Ему не нравилось в сыром подземелье, и, вероятно, Натту тоже не шел на пользу затхлый воздух. Рехи вспомнил, что еще недавно удерживал многотонный фрагмент купола над головой Вкитора. С тех пор он получил достаточно свободы и, возможно, власти. Он бы согласился на сделку с Саатом, согласился бы не выходить за пределы дворца и превратиться в магический талисман культа жрецов. Лишь бы Лойэ с ребенком ни в чем не нуждались, лишь бы их не разлучали. Но она резко оборвала поток мыслей: