Дым забился в мои уши, кусками ваты попал в организм. Пролез через поры, поломал наши голоса на позвонки.

Дым прожигал легкие. Вновь и вновь тушил об них сигареты, пока не выкурил десять пачек.

– Я рад, что мы познакомились, Аня. Тебя бог поцеловал, ты в курсе?

Папа втянул воздух так жадно, будто пахло не дымом, а яблоками. Кажется, я тоже слышала едва уловимый сладкий аромат. Нет, это не запах смерти. Это запах маминого пирога.

Ветер дул мне в спину. Я обернулась к нему, такому желанному, еще не раскаленному, и обняла Облако.

– Сделай одолжение: научись плавать, – произнес папа и толкнул меня.

Я упала в траву. Боли не было. Боль осталась на втором этаже, с папой и проигрывателем. Я уткнулась лицом в приправленный пеплом клевер.

Я осознавала, что это конец, и не поднималась. В стеклянных глазках Облака вспыхивали красные блики.

Огонь хуже воров. Он крадет абсолютно все, и ему плевать, что старенький граммофон никому не сдался. Плевать, что мама везде таскалась с проигрывателем. Плевать, что там, в моем крохотном мирке, напичканном пластинками, плавится мой папа.

Кто-то взял меня под мышки и помог мне встать. Подвесил, как елочную игрушку. Крутись, крутись, крутись… Чтобы пространство вокруг нас с Облаком смазалось в черную кляксу. Я стиснула лапу кота со всей силы, чтобы не отключиться.

Где-то близко-близко рыдала мама. Это она подняла меня и заключила в объятия. А Ворон, мой верный друг, внезапно взревел, перекосился, обезумел, оглушил нас. Я выронила Облако.

Там, где недавно были мы с папой, полыхал огонь. Жаркая вечеринка. Яркая вечеринка. Смертельная вечеринка.

И я заплакала. Зачем, зачем они расставались? Зачем жили друг без друга? И зачем тогда так отчаянно любили? В ту секунду я поняла, что самое прекрасное в мире – это смотреть, как дышит отец, и танцевать с мамой под «Наутилусов».

Как же я жалела, что мы с папой так и не побродили по пляжу! Он отправился на прогулку с огнем.

Я прислушалась к дому – объяснит ли он что-то, извинится ли. Но он молчал. Ему было стыдно превращаться гроб.

А потом надо мной черной полосой пронесся ворон. Обычная птица. И я устремилась за ним, в лес… Дома не отправляются на море в кирпичных одеждах. Они обнажаются до перьев и с наслаждением взмахивают крыльями. Клянусь.

Но я потеряла ворона – дуреха. Не успела за ним. Должно быть, он очень хотел в отпуск, и поэтому не подождал даже меня. Мама появилась быстро. Что-то тараторила, но… какая разница? Мой друг исчез. Папа – тоже.

И вот мама говорит: