Теперь там копошились крошечные личинки с характерными красными точками на спине. Добрая сотня волчьих зрачков, уставившихся на тебя из темноты. Не мог ничего с собой поделать: я представлял, как крошечные зубы рвут сухую плоть, ломают надкрылки, хрустят хитином. Подавив приступ тошноты, я отступил на порог кухни. Вот так на костях вырастает новая жизнь. И жизнь эта зачастую злее, проворнее старой. Стоит ли мне, динозавру, начинать бояться?
Хотел бы я когда-нибудь увидеть тех, кто придёт на смену человечеству…
3.
Юра добрался домой ближе к полуночи, не встретив ни одной живой души.
Два раза он останавливался, чтобы стряхнуть с себя воду. Один раз под навесом автобусной остановки, второй — под козырьком телефона-автомата. Немного постояв, Хорь повернулся и снял трубку. Забросил в монетоприёмник пять рублей, набрал номер жены. Короткие гудки. Бросил ещё монету, некоторое время, грея в руках ледяную трубку, слушал гудок, пытаясь вспомнить номер гостиницы. На всякий случай он занёс его в память сотового телефона, но, конечно, не потрудился выучить наизусть. Наконец, чертыхнулся и набрал «02».
— Диспетчер, — сказал женский голос. Он отливал металлом, и Юра подумал, что это вполне может быть автоответчик.
— Это полиция Кунгельва? Или вы в другом городе находитесь?
— Диспетчер, говорите.
Учитель прерывисто вздохнул.
— В лесу около озера мы видели странных людей. Там… там был большой раскидистый дуб, и на нём, прямо на наших глазах один из них повесился. Остальные просто наблюдали. Потом нас заметили, и пришлось бежать. Мы разделились. Мой друг может быть в опасности. Не знаю, пришёл ли он… — Юра запнулся, сообразив, что чуть не сказал «в гостиницу», — домой, или нет.
— Представьтесь, пожалуйста.
Юра повесил трубку, поправил на голове полиэтиленовую плёнку и побрёл дальше.
4.
Алёна не спала. Она сидела на полу под окном, подтянув к животу колени. Сначала Юра решил, что её вовсе нет в номере, хоть свет горел, и неожиданно для себя почувствовал облегчение. Потом в тени подоконника что-то зашевелилось.
— С тебя течёт, — сказала она.
— Там жуткий дождь.
Мужчина постоял на пороге, обозревая комнату. Когда зрение оставляет желать лучшего, достаточно снять очки, чтобы почувствовать себя чужаком даже в доме, где ты родился. Словно частично выпадаешь из реальности, к которой так привык: пол ходит ходуном, как палуба корабля, но это меньшая из проблем; большая — то, что граница между твоим телом и окружающими предметами становится размытой, они могут как укусить, так и позволить