Вот и всё. Запись, будто прокручивающаяся на старой, жужжащей кассете, замолкла. Юра подумал о жене, которая, конечно, давно уже спит. Вспомнил запах её тела, облизал губы. Эти мысли доставляли почти физический дискомфорт. Есть ещё один человек, о котором стоило бы побеспокоиться больше чем об Алёне.

Виль Сергеевич. Нужно его спасать.

Юра был уверен, что мистер Бабочка так и не вернулся в отель. Уж конечно, он заглянул бы в кафе, чтобы выпить вечернюю чашку кофе.

Услышав шум, Хорь выглянул в фойе и увидел Петра Петровича, который делал приседания, держа на вытянутых руках фитбол. Он в тёмно-красной пижаме в шотландскую клетку, мокрые усы стояли торчком. Юра не слышал, как он спускается по лестнице, и сделал вывод, что на первом этаже тоже есть комнаты, скорее всего, занимаемые обслуживающим персоналом.

Увидев его, метрдотель смутился.

— О, это вы. Что вы делаете здесь в такую рань?

Он отправил резиновый мяч в свободное путешествие и прошёл за стойку, где нахлобучил свою шапочку. Почувствовав себя в привычной стихии, Пётр Петрович оглядел мужчину с ног до головы.

— Да я, собственно, задремал за поздним ужином, — Юра стеснённо улыбнулся, похлопав себя по пояснице и показывая, что ночь не прошла так гладко, как ему хотелось.

— Выпили слишком много?

— Нет, я вообще не пил. То есть, только чай.

Царственный лоб метрдотеля прорезала морщина.

— Почему бы вам не сходить к себе и не переодеться, коль вы всё равно, кажется, не собираетесь ложиться спать?

Юра пожал плечами.

— Не хочу беспокоить жену. Знаете, у неё последнее время проблемы со сном. Поэтому, если они всё-таки встретились на просторах кровати, то…

Наверное, любого другого человека столь странные и определённо не самые гладкие отношения между супругами поставили бы в ступор, но Пётр Петрович за свою полувековую карьеру повидал многое. Он невозмутимо предложил:

— У нас есть запасная одежда самых разных размеров. Что только не оставляют постояльцы, отбывая восвояси. А нам ничего не остаётся кроме как всё это хранить, ожидая, что кто-нибудь потребует свои вещи обратно, хотя на это, конечно, надежды мало. Так что если желаете, я могу выдать вам что-нибудь временное. Не беспокойтесь, мы отдаём всё в химчистку.

— Да, это было бы неплохо, — с благодарностью сказал Юра.

Пётр Петрович взял его под руку и провёл в неприметную боковую дверь, из которой, видно, и появился пятью минутами ранее. Там оказался тупиковый коридор без окон длиной метров в десять, отмеченный ведром со шваброй, а так же старой чугунной батареей, ни к чему не подключенной, с развешанными на ней тряпками. Сверху висел потрясающий в своей уродливости пейзаж в нарядной старомодной рамке. В коридоре четыре двери, одна из которых была открыта и вела в чулан, забитый деревянными лыжами, ботинками и даже коньками.