«Я помню их всех. Я был призван оберегать тайны одних от других. Но всё открылось».

«Кто ты? Или что?»

«Если дверь твоя всегда принуждена быть открыта, ты не можешь никому доверять. Ты должен найти для тайн полость у себя в чреве».

«С кем я говорю?»

«Я и есть такая полость».

«Ты у кого-то в животе?»

Потолок помолчал, а потом засмеялся, неспешно и выразительно, выговаривая каждый слог. «Ха-ха-ха». Затем он сказал: «Занятно, но в какой-то из смысловых плоскостей так и есть».

Я примерялся, чтобы сунуть руку в щель и посмотреть, кто там прячется, но почему-то медлил. Кажется, существо в вентиляции развлекли мои метания. Помолчав, оно сказало:

«Как удачно, что именно ты здесь оказался. Но если вспомнить твоё детство, в этом нет ничего удивительного».

Я почувствовал себя так, будто мне отвесили оплеуху.

«Откуда… откуда ты знаешь? Ты не можешь знать, в каких условиях я рос!»

«Это неважно. Ты думал, что сидишь в темнице, но всегда найдётся выход в другие миры. Ты раз за разом пробовал на прочность прутья решётки, не зная, что можешь повернуться к ним спиной и выйти в любой момент. Ты заточен в собственном теле, но тело — такая же комната без трёх стен».

Ладони покрылись испариной. Я старался, чтобы голос звучал непринуждённо.

«Ты — всего лишь тайник, где девочки прятали свои сокровища».

«Верно. Давай я расскажу тебе что видел. Ты был очень внимательным и заслужил награду».

Голос не имел пола; он был таким, будто кто-то пытается говорить с надетым и завязанным на шее пластиковым пакетом. Очень плотным пакетом.

«Я знаю их имена, — сказал я. — И даже немного могу себе представить…»

Но мой собеседник, кажется, не слушал. Он говорил.

«Двое вступили в сговор против одной. Они хотели заточить её в маленькую клеть внутри большой».

«Мария», — проговорил я, не слыша своего голоса.