Я шел по узкой, тенистой тропинке, которая, согласно полученным мною указаниям, вела к дому Северини. В темноте квакали лягушки. Я оставил свой «родстер» на обочине, где увидел машины остальных. Все они прибыли раньше меня, хотя я нисколько не опоздал на запланированное культурное мероприятие. Но я уже давно заметил, что они всегда становились суетливыми, когда дело касалось Северини. День перед встречей с ним всегда давался им с трудом, наполненный нервозностью и неловкостью, но вот наступала ночь – и они с готовностью сбегали из города и неслись сюда, на болото.

Шагая по узкой тропе, я все ждал, когда впереди забрезжит свет, но слышал лишь кваканье лягушек во мраке. Полная луна в безоблачном небе вела меня через кочки и подтопленные места. Еще до того, как я добрался до поляны, где вроде бы находилась старая лачуга, мое ощущение всего вокруг начало меняться. С обеих сторон тропы стал наплывать теплый туман, и я почувствовал, как в мой разум что-то просачивается извне – чуждые образы, слова.

Мы – симпатические организмы, услышал я из мглы. Подходи ближе.

Я бы с радостью – но тропа, казалось бесконечной, как те проходы в моих бредовых откровениях, простиравшиеся на непостижимые расстояния вглубь влажного тропического мрака, где со всех сторон кишели и плодились экзотические формы жизни. Я должен идти туда, думал я – так, как будто то были мои собственные слова, а не чужого голоса, голоса, полного отчаянной силы и смутных надежд:

– Успокойтесь, мистер Северини, если вы настаиваете, чтобы я по-прежнему называл вас этим именем. Как ваш терапевт, не рекомендую вам следовать этим путем… погоня за миражами, если так вы себе это представляете… это «святилище», как вы его называете, – бегство от любого реального конфликта.

Но ты нашел свой путь к свободе, пускай тогда тебя еще не выписали должным образом из лечебного заведения. Ты нашел свой путь – и последовал ему.

– Documentes. Passportas! – Одного только взгляда на эти желто-коричневые лица достаточно, чтобы понять: ты прибыл туда, куда нужно. Ты отправился на этот остров, покрытый джунглями, в эту тропическую канализацию, к огромному храму, вырисовывавшемуся из туманов твоих снов. Во всех городах там шли дожди, улицы превращались в водостоки.

– Дисантерия[12], — объявил лечащий врач. Но он не был похож ни на одного из врачей, которых ты искал в том краю. Амебная дизентерия – вот она, кошмар продолжался, он принимал множество разных форм. Тропа кошмаров – путь к избавлению. И ты был готов по этой тропе зайти так далеко, как тебе было нужно, чтобы найти путь избавления – так же сейчас юный гость шагает по тропинке к твоей лачуге на краю болота святого Альбана, чтобы познать тот ужас, что ты привез с собой. Экспонаты Выдуманного Музея. Твоя хижина превратилась в галерею ужасов, которые ты внушал своим ученикам сомнамбулической болтовней и метаморфозами плоти; галерею возмутительных чудес, которые никого не возмущают. Только оставшись один в своей квартире и в воображении воссоздавая то, что рассказали мне другие, я воспринимал эти чудеса как кошмары, чем они и были. Я знал это благодаря своим лихорадочным видениям, о которых никто больше не ведал. Это они были симпатическими организмами, но не я. Я был антагонистичен тебе. Храм тантрической медицины – то, что ты мечтал найти в этой тропической канализации; место, где творились чудеса, где секта «врачей» могла проводить самые эзотерические процедуры и вести совершенно незаконные практики. Но что же ты нашел вместо этого?