– Дорогая?

– Иди.

– Дорогая.

– Прочь.

– У тебя все в порядке?

Он забарабанил в дверь, крыса. Неужели он еще не понял, что она не может и не хочет ее открывать?

– Ответь мне, Джеки.

Она застонала. Не смогла сдержаться. Боль оказалась не такой ужасной, как она ожидала, но все затмевало отвратительное чувство, словно ее ударили ногой в голову. И все равно Бен не сможет ее спасти вовремя, не сейчас. Даже если выломает дверь.

Он выломал дверь.

Она взглянула на него, а воздух вокруг настолько загустел от смерти, что, казалось, его можно нарезать ломтями.

– Слишком поздно, – сказала она про себя, а подумала, что вслух.

Но ошиблась.

«Боже, – подумала она, – но ведь это было не самоубийство. Я же не умерла».

Доктор, которого нанял Бен, был невероятно добросердечен, даже слишком. Только лучшее, пообещал Бен, только самые лучшее для моей Джеки.

– В вашем случае нет ничего, – уверил ее врач, – что мы бы не могли исправить косметическим ремонтом.

«Почему он прямо не скажет? – подумала она. – Ему же наплевать. Он понятия не имеет, о чем говорит».

– Я часто имею дело с подобными женскими проблемами, – по секрету сообщил ей доктор, чуть ли не сочась тщательно натренированным сочувствием. – В определенных возрастных рамках они становятся настоящей эпидемией.

Ей едва исполнилось тридцать. Что он несет? Что у нее преждевременная менопауза?

– Депрессия, частичный или полный уход в себя, неврозы всех видов и размеров. Вы не одиноки, поверьте мне.