«Милая, дорогая…» Саша свернула письмо, смаргивая слезы. Если бы только она тогда бросилась вслед за учителем и вернула ему тетрадь! Хотя… Кто знает, какую плату потребовали бы с Бергера за исполнение его нового желания. Судя по его увечьям, он всегда платил собой. Остался ли бы он жив после новой платы?

Маленький кусок письма со словами «милая, дорогая Саша» она оставила, остальное мелко порвала и утопила в нужнике. Вернувшись в дортуар, наткнулась на пристальный взгляд Маруси, но та ничего не сказала. Сжимая клочок письма в руке, Саша ждала, когда подруга заснет и можно будет пойти в умывальню писать ответное письмо, но вместо того сама заснула так внезапно, будто кто-то вынул из нее дух.

Утром, еще до завтрака, дежурная классная дама повела Сашу к начальнице училища. «Неужели что-то открылось?» – обмирала Саша. Однако едва она зашла на холодеющих ногах в кабинет, как увидела у окна высокую фигуру генерала Абашева.

– Мадемуазель Руднева, вам позволено на несколько дней уехать домой, – бесстрастно произнесла начальница, сухая дама, бесконечно равнодушная ко всему, кроме прилежания учениц. – У вас дома несчастье.

– Твой отец при смерти, хочет видеть тебя, – в своей обычной холодноватой манере сказал Абашев. – Собирайся, поедешь со мной.

– Как, как… – залепетала Саша.

– Чахотка. Когда я его в последний раз видел, он лежал в жару и плевал кровью, но был в ясном сознании. Поторопись, если хочешь попрощаться с ним. Я жду тебя здесь.

Саша опрометью бросилась в дортуар, достала тетрадь, уже не заботясь, видит ли ее кто. Карандаш плясал в руке. Рисовать получалось плохо, еле вышли два смутно похожих на оригиналы профиля; ниже она скачущими буквами написала:

«Пусть папенька будет жив и здоров, пожалуйста, умоляю, сделаю, что хотите! Заберите вместо папеньки Абашева, пусть он кровью харкает до смерти!»

Швырнув тетрадь под матрас, Саша обняла себя за плечи, ее трясло. Прочтут ли пожелание? Исполнят ли? Не находя себе места, она вышла в коридор и услышала шум и топот. От кабинета начальницы раздавались крики:

– Кто-нибудь, позовите доктора!

«Получилось», – эта мысль всплыла посреди опустошенного сознания, будто утопленник из холодной реки. Но тут из кабинета выскочил генерал Абашев. Он остановился, уставившись на Сашу, затем выкатил глаза, замычал, стиснул одежду на груди побелевшими пальцами, со страшным глухим стуком рухнул на колени, и из его рта потоком хлынула кровь и рвота. Он упал лицом в пол, задергался, заскреб пол ногами, и крови под ним становилось все больше: целое кровавое море захлестнуло вытертый ковер; ткань, впитавшая кровь, выглядела черной, лоснящейся. Саша опрометью бросилась прочь и без чувств упала возле лестницы.