Саша протяжно всхлипнула. Плата оказалась немыслимой, неисполнимой, оставалось разве что отправиться прямиком тварям в пасть… «
Босая, трясущаяся от холода, слабости и невыносимой безнадежности, Саша медленно вышла в коридор, прижимая к себе проклятую тетрадь со вложенным в нее карандашом. Новая игла уколола ее в бедро, но на сей раз боль оказалась далекой, притупленной. Саша сама не понимала, куда идет, – но тут услышала чей-то тихий плач.
Завитая рыжая девочка лет десяти, ученица младшей ступени, в новеньком форменном платьице, в отглаженном фартучке и пелеринке стояла у стены и плакала. Саша только глянула на нее – и сразу поняла, что дальше сделает, и понимание это было подобно ощущению полета в пропасть.
– Ты почему плачешь?
– Ко мне никто не приехал… Ни маменька, ни сестры… Сказали идти наверх…
– Смотри, видишь, у меня альбом? Пойдем, я тебе что-нибудь нарисую. Только с одним условием: пока я буду рисовать, ты закроешь ладошками глаза и будешь считать до пятидесяти. Ты умеешь считать?
Девочка, мелко кивая, покорно пошла за Сашей, тянувшей ее за руку.
– Как тебя зовут?
– Катя. Куда мы идем?
– А меня Саша зовут. Мы идем туда, где у меня спрятаны краски. Ты ведь знаешь, от классных дам все приходится прятать, потому что они все на свете запрещают.
В подвале было сумрачно, но еще не вполне темно, серели под потолком окна. Ступени лестницы громко взвизгивали рассохшимися досками.
– Мне страшно! – Девочка слабо задергалась. – Куда ты меня ведешь?
– Я же говорю, тут у меня спрятаны…
– Тут темно, тут нет никаких красок!
– Это особенные краски, они светятся в темноте. Хочешь посмотреть? Тогда закрой глаза и считай…
В сумерках было видно, как девочка закрыла ладонями глаза, впрочем подглядывая сквозь пальцы. Саша повела ее под лестницу.
– Считай.
– Один, два, три, четыре, пять… – тихий дрожащий голос девочки тонул в подвальной тишине.