После полудня из Монтеррея в сопровождении мужей прибыли Кармен и Консуэло, чтобы заняться подготовкой к похоронам. Обе были уверены, что, прибыв домой, упадут вне себя от горя в объятия матери, а она их, как всегда, утешит. Но, увидев, в каком она состоянии, они с тревогой осознали, что времени падать духом у них нет, придется взять на себя всю ответственность, потому что в этот момент мать не способна ни на что, тем более на утешение.

Семья была в сборе, и заупокойную мессу, как и похороны Франсиско Моралеса, назначили на другой день. Беатрис с силой оттащили от гроба, возле которого та зажгла свечу, но не за мертвого, а за пропавшего.

88

88

А Франсиско-младший тем временем не подавал признаков жизни. Прошло уже много часов, но мальчик на руках у испуганного Симонопио не просыпался.

– Где ты, Франсиско? Возвращайся.

Симонопио спел ему все песни, какие знал. Рассказал все сказки – кроме той, про льва и койота, потому что сам не хотел ее вспоминать. Иногда нужно давать отдых душе, отгородившись от всего, что причиняет ей боль.

– Что ты сейчас делаешь, Франсиско? Отдыхаешь?

Он долго шел с Франсиско-младшим на руках, пока не добрался до подходящего места подальше от отравленного воздуха Эспирикуэты. Это была расщелина в скале или маленькая пещера. Не идеальное убежище, чтобы провести много тревожных часов, но хоть какая-то защита от ледяного ночного ветра. В любом случае дальше он идти просто не мог – выбился из сил, начав бег с реки, да и Франсиско у него на руках был уже не младенец.

О существовании этой пещеры в горах Симонопио знал и раньше. Он уселся, прислонившись спиной к скале и по-прежнему держа мальчика на руках: ему не хотелось укладывать его на холодную землю, где он и так уже слишком долго пролежал, придавленный телом отца. Симонопио жалел, что не захватил с собой спальник. К счастью, он никогда не выходил из дома без старого ножа, подаренного крестным. Из скудного содержимого походного мешка взял с собой только баночку меда, и теперь смазал Франсиско раны, чтоб хоть как-то их подлечить. Его собственного тела было достаточно, чтобы укрыть мальчика от холода.

Он не спал, боясь потеряться в глубоком сне, подобно Франсиско. Как только мальчик проснется, думал он в первую ночь, они отправятся за повозкой, чтобы вернуться домой. Но Франсиско-младший не просыпался. Новый день наступил и прошел, но он все еще был без сознания. Симонопио знал, что крестная переживает из-за смерти мужа и пропажи сына, и ему хотелось облегчить ее горе, но это было невозможно. Знал он и то, что целая группа мужчин отправилась на их поиски, но двигались они далеко и в другом направлении, а выйти им навстречу он не мог: он ни за что не бросил бы мальчика одного и не потревожил его покой.