- Конечно. Он же врач.

- У вас есть какие-нибудь идеи, кто бы мог...

- Нет ли у Вас еще одного из тех великолепных сэндвичей? - перебила она.

- При себе - нет, - ответил я.

- Тогда давайте обсудим остальные детали за обедом. Умираю от голода.

Я был целиком за. Не только потому, что хотел есть, но и потому что знакомство стоило обмыть. Я был на две тысячи сто долларов богаче, чем десять минут назад, и дельце было верное. А всего-то и надо, что изображать бурную деятельность.

Потому как опасности, что Мэйбл Вингэйт отравят, не было. Ее покойный супруг, Оскар, откинулся из-за забарахлившего мотора, а не яиц Бенедикт. Это подходило копам; вполне подходило и мне.

Мозгоправ наверняка имел определение состоянию Мэйбл, у которой ум зашел за разум в попытках справиться с внезапным шоком от смерти Оскара. У меня тоже было для этого название - "психичка".

Мэйбл была психичка - и богатая психичка.

Я мог жить, как бандит.

- Ни слова об этом шоферу, - предупредила она, когда мы выходили из здания.

А самому шоферу велела:

- К Ямамото.

Тронулись.

- Я не особо за японскую кухню, - сказал я.

- Зато я - за.

Делать нечего, отправились к Ямамото. Мэйбл оставила Маффина с Гербертом, шофером, и мы вошли.

- Обожаю суши, - сказала она, когда мы садились за угловой столик.

- Суши? Это что, официантка?

- Вам многому нужно учиться, Дюк.