Смотрю на нее, но она не сводит глаз с Макса. Он уже выпрямился и смотрит прямо на нее, снизу вверх. А потом машет нам. Точнее, ей.

Мы наблюдаем, как он неловко машет рукой. Темные волосы закрывают его лицо. Серьезное. Так, что видно только один глаз. И он все машет, машет и машет…

Тогда она переводит взгляд на меня. И смотрит так долго, что мне хочется отвернуться, но я этого не делаю. И тут что-то в ее лице меняется. Вся веселость испаряется. А во взгляде проступает шок.

– Саманта…

– Прости меня, – быстро говорю я, оборвав ее. – Не знаю, с чего я вдруг решила выдумать всю эту историю и что мне только в голову взбрело. Бред да и только. Наверное, я все еще не в себе, – трясу головой я, а потом опять украдкой бросаю на нее взгляд.

Шок никуда не делся. Веселость не вернулась. Но я не могу выдержать этот взгляд, просто не могу и отворачиваюсь, закрывшись от нее своей «занавеской».

– Мне кажется, тебе пора идти, – говорит она, – на встречу.

Почему-то она больше не предлагает мне забить на нее. Под ее пристальным взглядом я поднимаюсь и начинаю неуклюже спускаться к лестнице. Как вдруг меня охватывает ужасное чувство. Я останавливаюсь, оборачиваюсь и в этот миг поскальзываюсь и чуть не падаю. Я же могла убиться! Я оглядываюсь на Аву – она на месте, но смотрит уже не на меня, а на него.

– Ава.

– Что?

– Ничего, – я не двигаюсь.

Мне почему-то страшно уходить, и я стою на месте, чувствуя, как черепицы скрипят у меня под ногами. и я вот-вот могу снова поскользнуться.

– Ты все еще будешь здесь? – спрашиваю я. – Когда я вернусь?

Она снова смотрит на меня. И улыбается.

– Конечно, я буду здесь. А где еще мне быть?

35

35

– Эй? – зову я, заходя в Пещеру, но в ответ слышу лишь собственное эхо, отбивающееся от влажных стен.

Тут темнее, чем обычно. Ни следа привычного, как в материнской утробе, тепла. Лев же просил прийти ровно в 19:00? Трудно проверить, тут нет часов. Как и света. Даже дверь, через которую я сюда вошла, и та тонет во мраке.

– Эй, есть тут кто-нибудь? – снова зову я.