Вместо подруг она разговаривала со своими куклами. Она начала собирать их в первые годы замужества и держала в коробках на антресолях. Однако в последний год она перетащила их в комнату для шитья и порой, когда слезы высыхали, тихонько уползала туда и играла с ними. Они никогда не кричали. Они никогда не игнорировали ее. Они никогда не спрашивали ее, как она стала такой тупицей — сразу родилась или брала уроки.

Самую чудесную куклу на свете она отыскала вчера, в новом магазине.

А сегодня все изменилось.

Точнее, сегодня утром.

Ее рука нырнула под стол, и она ущипнула себя (не первый раз за день), просто чтобы убедиться, что не спит. Но и после этого ничего не исчезло, она оставалась здесь, «У Мориса»; сидела в лучах яркого октябрьского солнца, и Дэнфорт по-прежнему сидел за тем же столом, прямо напротив нее, ел с отменным аппетитом, на лице его играла улыбка, и оттого оно казалось ей почти незнакомым, потому что она целую вечность не видела, как он улыбается.

Она не знала, что вызвало такую перемену, и боялась спрашивать. Знала, что прошлым вечером он ездил на Люистонские скачки, как уже давно делал почти каждый вечер (наверно, потому, что там он встречал более интересных людей, чем те, которых видел каждый день здесь, в Касл-Роке, — в частности, чем его собственная жена), и, проснувшись утром, она ожидала увидеть его половину постели пустой (а то и вовсе не смятой, что означало бы, что остаток ночи он дремал в кресле у себя в кабинете) и услышать его раздраженное бормотание внизу.

Вместо этого она увидела его лежащим в постели рядом с ней в полосатой красной пижаме, которую она подарила ему в прошлом году на Рождество. В первый раз она увидела его в ней — до этого он вообще, кажется, не вытаскивал ее из коробки. И он не спал.

Он перевернулся на другой бок, очутился лицом к лицу с ней и улыбнулся. В первый момент его улыбка испугала ее. Она подумала, что он собирается убить ее.

Он дотронулся рукой до ее груди, подмигнул ей и спросил:

— Хочешь, Миртл? Или для тебя еще рановато?

И они стали заниматься любовью, первый раз за пять с лишним месяцев они занимались любовью, и он был просто великолепен, а теперь они ели ленч «У Мориса» в воскресный полдень, словно парочка юных влюбленных.

Она не знала, что послужило причиной такой чудесной перемены в ее муже, и ей было на это наплевать. Она лишь хотела наслаждаться этим и надеяться, что так теперь будет всегда.

— Все нормально, Миртл? — спросил Китон, отрываясь от тарелки и усердно вытирая лицо салфеткой.

Она робко потянулась через стол и дотронулась до его Руки.