— Все хорошо. Все просто... просто чудесно.

Ей пришлось убрать руку, чтобы быстро вытереть салфеткой глаза.

2

Китон продолжал вгрызаться в свой бифштекс, или как там его называют лягушатники, с большим аппетитом. Причина его радости была проста. Каждая лошадь, которую он отметил вчера днем с помощью «Выигрышного билетика», пришла первой на скачках вечером. Даже Малабар со ставками тридцать к одному в десятом заезде. Возвращаясь в Касл-Рок, он словно не катил по шоссе, а плыл по воздуху. Карманы его плаща были набиты деньгами — он выиграл чуть больше восемнадцати тысяч долларов. Его букмекер, наверно, до сих пор гадает, куда пойдут эти деньги, но так никогда и не узнает. Это знал Китон; все деньги хранились в целости в дальнем углу кладовки при его кабинете. Они лежали в конверте. Конверт лежал в коробке от «Выигрышного билетика», рядом с драгоценной игрушкой.

Впервые за много месяцев он хорошо выспался, а когда проснулся, в мозгу у него забрезжила одна мыслишка насчет аудиторской проверки. Идея, конечно, не фонтан, но все же лучше тьмы египетской, сгустившейся в его голове с тех пор, как пришло то ужасное последнее письмо. Казалось, все, что ему было нужно, чтобы сдвинуть свои мозги с нейтралки, это один крупный выигрыш на бегах.

Он, конечно, не сможет полностью отыграться до того, как прозвенит последний звонок, это ясно. Прежде всего Люистонские скачки — единственный ипподром, где весь осенний сезон бега проводятся ежевечерне, и при любом раскладе урожай тут не может быть особенно велик. Он мог поездить по местным окружным ярмаркам и сорвать на тамошних бегах несколько тысяч, но этого тоже не хватит. Кроме того, даже на ипподроме он не мог рисковать, выигрывая много вечеров подряд. Его букмекер начнет беспокоиться, а потом вообще откажется принимать ставки.

Но Китон пришел к выводу, что сможет отыграться хотя бы частично и уменьшить таким образом сумму недостачи. Также он мог придумать легенду. Какой-нибудь проект, который не удался. Ужасная ошибка, но... он взял за нее на себя полную ответственность и теперь расплачивается. Он может указать на то, что по-настоящему нечестный человек в его положении мог бы присвоить себе гораздо больше средств из городской казны — намного больше, чем он, — а потом сбежать в такое местечко (солнечное местечко, где полно пальм, песчаных пляжей и молоденьких девочек в бикини), откуда добиться выдачи весьма трудно, а то и вовсе невозможно.

Подобно Христу, он может призвать тех, кто сам без греха, первыми бросить в него камень. Это должно заставить их повременить. Если среди них найдется такой чистоплюй, который ни разу не запускал лапы в пирог штата, Китон согласится съесть его трусы. Без соли.