Он вышел из кабинета и на мгновение застыл от изумления. Джон Лапойнт превратил свой стол и все пространство вокруг в нечто такое, что требовало, пожалуй, помощи Красного Креста, как при наводнениях. Повсюду были разбросаны бумаги. Ящики громоздились один на другой в виде Вавилонской башни прямо на столе Джона. Башня эта готова была рухнуть в любой момент, а Джон, обычно самый жизнерадостный и добродушный из всех полицейских, был красен и ругался на чем свет стоит.

— Джонни, мне придется вымыть тебе язык с мылом, — с ухмылкой заметил Алан.

Джон подпрыгнул и резко крутанулся в кресле. При виде Алана он тоже изобразил на лице ухмылку — одновременно раздраженную и стыдливую.

— Прости, Алан, я просто...

И тогда Алан пришел в движение. Он пересек комнату с той молчаливой, какой-то струящейся быстротой, что так поразила Полли Чалмерз вечером в пятницу. Джон Лапойнт застыл с отвисшей челюстью. Потом уголком глаза он увидел, к чему ринулся Алан — два ящика на самом верху сооруженной им пирамиды покачнулись.

Алан успел предотвратить полный обвал, но при всей своей прыти не успел поймать верхний ящик — тот рухнул ему на ноги и из него посыпались бумаги, скрепки и скоросшиватели. Остальные ящики он успел удержать.

— Господи Иисусе! Вот это бросок! — воскликнул Лапойнт.

— Спасибо, Джон, — с болезненной улыбкой отреагировал Алан. Между тем ящики начали скользить и прижимать их сильнее к столу было уже бессмысленно — стол стал отъезжать. К тому же упавший ящик здорово ушиб ему пальцы на ногах. — Говори любые комплименты, но при этом, может, ты уберешь этот чертов ящик с моих ног.

— Прости! Верно! Сейчас! — Джон заторопился и, желая побыстрее убрать ящик, толкнул Алана. Алан ослабил хватку на двух ящиках, которые он успел вовремя поймать, и они тоже грохнулись ему на ноги.

— У-у-уй! — взвыл Алан, схватился было за правую ногу, но потом решил, что левой больнее. — Чтоб тебя!

— Господи, Алан, прости, пожалуйста!

— Что ты там держишь? — спросил Алан и заскакал подальше от ящиков, сжимая рукой левую ступню. — Половину каслской каменоломни?

— Наверно, прошло порядочно времени с тех пор, как я разбирал их последний раз, — виновато улыбнулся Джон и начал рассовывать бумаги и конторские принадлежности обратно по ящикам. Его красивое, с правильными чертами лицо залила краска. Он стоял на коленях, и, когда повернулся, чтобы собрать кнопки и скрепки, закатившиеся под стул Клатта, перевернул высокую стопку докладов и бланков, которую раньше сложил прямо на полу. Теперь контора шерифа напоминала зону артиллерийского обстрела.