— Да благословит вас Господь и да сохранит Он светлые воспоминания о Нетти Кобб в ваших сердцах, — говорил Киллингворт, и Полли, стоявшая рядом с Аланом, снова принялась плакать. Он обнял ее за плечи, и она благодарно прижалась к нему, нашарив ладонью его руку и крепко сжав. — Да обратит Господь Свой лик на вас; да снизойдет к вам Его благословение; да просветлит Он души ваши, дарует вам покой. Аминь.

Сегодня было еще жарче, чем в День Колумба, и когда Алан поднял голову, лучи яркого солнца, отразившиеся в стальных подставках под гробом, брызнули ему прямо в глаза. Свободной рукой он вытер пот со лба, а Полли порылась в своей сумочке, достала чистую салфетку и вытерла мокрые глаза.

— Родная, с тобой все в порядке? — спросил Алан.

— Да... Но мне надо поплакать, Алан. Бедняжка Нетти. Бедная, бедная Нетти. Почему так случилось? Ну почему? — И она снова начала всхлипывать.

Алан, не перестававший задаваться тем же вопросом, обнял ее. Через плечо Полли он увидел, как Норрис побрел туда, где стояли машины, с видом человека, который или сам не знает, куда идет, или не до конца проснулся. Алан нахмурился. Потом к Норрису подошла Розали Дрейк, что-то сказала ему, и Норрис обнял ее.

«Он просто тоже ее знал, — подумал Алан, — и ему грустно — вот и все. Ты что-то много гоняешься за тенями в эти дни — может, главный вопрос: что случилось с тобой?»

Потом к ним подошел Киллингворт, и Полли, взяв себя в руки, повернулась к нему, чтобы поблагодарить. Киллингворт протянул ей обе руки. Со сдержанным изумлением Алан смотрел, как Полли без колебаний позволила огромным ладоням священника пожать ее руку. Он не мог припомнить, чтобы она когда-нибудь протягивала кому-то свою руку так свободно, не задумываясь.

Ей не просто чуть получше; ей здорово лучше. Что же, черт возьми, произошло?

По другую сторону холма гундосый и довольно противный голос отца Джона Бригема провозгласил: «Да пребудет с вами мир и покой».

— С вами мир и покой, — ответили хором его прихожане. Алан взглянул на простой серый гроб рядом с этим кошмарным холмиком с поддельной зеленой травкой и мысленно пожелал: «Спи спокойно, Нетти. Наконец-то ты обрела покой».

2

Когда начались двойные похороны на городском кладбище, Эдди Уорбуртон припарковал машину возле дома Полли. Он вылез из «тачки» — вовсе не такой новой и чудной, как та, что угробил этот вшивый ублюдок у «Саноко», — так, просто средство для перевозки тяжестей, — и осторожно огляделся по сторонам. Все казалось спокойным; улица мирно дремала в этот жаркий, похожий на августовский полдень.