29

Джордж Т. Нелсон стоял в дверях своей спальни, не веря собственным глазам. Комната выглядела так, словно какая-то панк-группа — «Секс пистоле» или «Крэмпс» — устроила здесь вечеринку вместе со всеми своими фанатами.

— Что... — начал было он, но не смог оольше ничего из себя выдавить. Да ему и не надо было. Он знал что. Кокаин, что же еще. Он толкал его среди персонала школы Касл-Рока в течение последних шести лет (не все учителя почитали то, что Эйс Меррилл иногда называл боливийской пудрой, но многие были страстными почитателями), и он оставил пол-униции почти чистого порошка под матрасом. Это был грабеж. Точно. Кто-то болтанул, а еще кого-то одолела жадность. Джордж полагал, что понял это сразу, как только подъехал к дому и увидел разбитое окно в кухне.

Он пересек комнату и онемевшими, словно мертвыми руками залез под матрас — пусто. Кокаин исчез. Пакетик стоимостью почти в две штуки зеленых пропал. Будто во сне он проковылял в ванную комнату, посмотреть, осталась ли его маленькая порция для личных нужд в бутылочке из-под анацина на верхней полке в аптечке. Ему еще никогда так здорово не требовалась доза, как в эти минуты.

Он подошел к двери и застыл, выпучив глаза. Не полный разгром привлек его внимание, хотя это помещение тоже было здорово раскурочено, а унитаз... Стульчак был опущен и покрыт тонким слоем белой пудры.

Почему-то Джордж подозревал, что белая пыль — не детская присыпка «Джонсон».

Он подошел к унитазу, намочил палец, дотронулся им до порошка и сунул палец в рот. Кончик его языка тут же онемел. На полу между ванной и унитазом валялся пустой пластиковый пакетик. Картина ясная — сумасшедшая, но ясная. Кто-то зашел в дом, нашел кокаин, а потом... спустил его в толчок. Зачем? Зачем?! Этого он не знал, но решил, что, когда найдет того, кто это сделал, обязательно его спросит. Прямо перед тем, как оторвет ему башку. Спросить — никогда не повредит.

Его собственная трехграммовая порция была в целости и сохранности. Он взял бутылочку, вышел из ванной и снова застыл. Пересекая спальню от холла, он не заметил надругательства, но с того места, где он стоял теперь, пропустить это было просто невозможно.

Он простоял так довольно долго — глаза его вылезли из орбит от дикого ужаса, глотка судорожно дергалась. Клубочки вен на висках бешено трепыхались, как крылышки маленькой птички. Наконец он ухитрился выдавить одно короткое хриплое слово:

— ...Мамочка!..

Внизу, за соломенного цвета диваном Джорджа Т. Нелсона, спал Фрэнк Джуэтт.

30

Зевакам на нижней части Мейн-стрит, привлеченным на тротуары криками и выстрелом, теперь представилось новое зрелище: неторопливый побег главного выборного.