Зануда пролез в «кадиллак», насколько это было возможно, и поставил выключатель стартера в положение «включен», а потом нажал кнопку, опускающую стекло со стороны водителя. Он снова захлопнул дверцу и осторожно стал протискиваться внутрь через окошко.

Он все еще торчал из окна, левая рука, прикованная наручниками к ручке дверцы, вывернулась за ним под острым углом, а цепь наручников болталась где-то под мясистым левым бедром, когда к нему подошел Скотт Гарсон.

— Эй, Дэнфорт, — неуверенно произнес банкир, — я не думаю, что тебе стоит это делать. По-моему, ты арестован.

Зануда выглянул из-под своей правой подмышки, вдыхая собственный запах — довольно острый к этому времени, в самом деле довольно острый, — и увидел Гарсона вверх тормашками. Тот стоял прямо за Занудой и, судя по позе, мог попытаться вытащить Зануду из его собственного автомобиля.

Зануда подтянул ноги как можно выше, а потом, как лягающийся пони, с силой резко выбросил их вперед. Каблуки его башмаков врезались в физиономию Гарсона с хрустом, принесшим Зануде полное удовлетворение. Очки Гарсона в золотой оправе треснули. Он взвыл, качнулся назад, прижимая руки к окровавленному лицу, и рухнул на спину.

— Ага! — рыкнул Зануда. — Не ждал такого, а? Совсем не ожидал, сукин ты сын, Преследователь поганый, верно?

Он протиснул остальную часть своего тела в машину. Длины цепи как раз хватило. Его плечевой сустав жутко хрустнул, а потом повернулся в чашечке ровно настолько, чтобы он сумел протиснуться под собственной рукой и опустить задницу на сиденье. Теперь он сидел за рулем с торчащей из окна прикованной рукой. «Кадиллак» тронулся с места.

Скотт Гарсон сел вовремя, чтобы увидеть мчащуюся на него машину. Радиатор «кадиллака», казалось, навис над ним огромной хромированной глыбой, которая вот-вот готова была обрушиться и раздавить его.

Он бешено откатился влево, разминувшись со смертью на какую-то долю секунды. Одно из больших передних колес «кадиллака» проехало по его правой ладони, вдавив ее в асфальт, а потом заднее колесо довершило начатое. Лежа на спине, Гарсон скосил глаза на свои неестественно плоские пальцы размером теперь примерно с мастерок шпаклевщика, и завопил прямо в жаркое голубое небо.

31

— ТЭМ-М-МИ ФЕ-ЕЙ!

Этот вопль выдернул Фрэнка Джуэтта из глубокой дремы. В первые секунды он не имел ни малейшего представления, где находится, — лишь чувствовал, что это какое-то тесное, закрытое со всех сторон место. Неприятное место. И еще у него что-то было зажато в руке... Что же это такое?

Он поднял правую руку и чуть не выколол себе глаз ножом для разделки мяса.