Алан подался вперед.
— Кто, Шон? Кто его забрал?
— Брайан убил себя. Я видел, как он это сделал. В гараже.
— Я знаю. Мне очень жаль.
— Сзади из головы у него вылетела какая-то жижа. Не просто кровь. Жижа. Она была желтая.
Алан не знал, что сказать. Сердце у него в груди стучало медленно и тяжело, во рту пересохло, как в пустыне, и он чувствовал резь в желудке. Имя его сына звенело у него в мозгу как похоронный колокол под чьей-то идиотской рукой посреди ночи.
— Мне так жалко, что он сделал это, — сказал Шон странноватым, рассудительным тоном, но в каждом его глазу заблестело по слезинке. Слезы набухли и покатились по его бледным щекам. — Мы теперь не посмотрим вместе «Стволы у молодых-два», когда он появится на кассетах. Мне придется смотреть одному, а это будет совсем не то без глупых шуток Брайана. Я знаю. Совсем не то.
— Ты любил своего брата, да? — хрипло спросил Алан. Он потянулся через поручни кровати. Ладошка Шона Раска скользнула в его ладонь и крепко сжала ее. Она была горячая. И маленькая. Очень маленькая.
— Ага. Брайан хотел играть за «Ред сокс», когда вырастет. Он говорил, что научится броску «сухой лист» не хуже Майкла Боддикера. Теперь уже никогда не научится. Он сказал, чтобы я не подходил ближе, а то я весь выпачкаюсь. Я плакал, мне было страшно. Это было совсем не как в кино. Это был наш гараж.
— Я знаю, — сказал Алан. Он помнил машину Анни. Разбитые стекла. Огромные черные пятна крови. Это тоже было не как в кино. Алан заплакал и сквозь слезы выдавил: — Я знаю, сынок.
— Он сказал, чтобы я пообещал, и я обещал, и я сдержу слово. Я буду держать его всю жизнь.
— Что ты обещал, сынок?
Алан вытер лицо свободной рукой, но слезы все текли. Мальчик лежал перед ним с личиком почти такого же цвета, как наволочка на подушке, где покоилась его головка; мальчик видел, как брат покончил с собой, видел, как его мозги ударились о стенку гаража, будто сгусток свежих соплей, а где была его мать? Он сказал, на свидании с Королем.
— Что ты обещал, сынок?
— Я хотел поклясться маминым именем, но Брайан не разрешил мне. Он сказал, что я должен поклясться собой. Потому что он забрал ее тоже. Брайан сказал, он забирает всех, кто клянется чужим именем. Вот я и поклялся собой, как он хотел, но Брайан все равно сделал так, что ружье хлопнуло.
Шон уже плакал громче, но сквозь слезы честными глазенками смотрел на Алана.
— Это была не просто кровь, мистер шериф. Это была другая жижа.