– Ну вот что, зайка. – Влад обнял дочку за плечи. – Давай ты сейчас ляжешь спать, а завтра я приду с работы пораньше, и мы пойдем кататься на коньках? Договорились?

Женька задумалась и сунула в рот палец. А Влад в который раз неприятно похолодел, увидев на тыльной стороне запястья дочери рваный белый шрам. Чудо еще, что бульдог всю руку ей тогда не оттяпал. Влад до сих пор не мог отделаться от ужасных воспоминаний – огромная массивная челюсть, сжимающая руку дочери, его беспомощные попытки разжать палкой пасть молчаливого зверя и крики хозяев, бегущих на помощь.

«Не уследил… Что ж ты за отец такой?» – раздался в голове голос тещи, и Влад поморщился.

Женька, как ни странно, относилась к шраму спокойно. «Словно улыбка Чеширского кота», – смеялась она. И, в отличие от отца, воспринимала увечье как нечто обыденное.

– Договорились? – повторил Влад. – Купим сахарной ваты, а потом зайдем в детский, посмотрим тебе новую куклу.

Слезы на щеках успели высохнуть, а во взгляде загорелся интерес.

– Па, я тебя обожаю! – Женька чмокнула его в щеку.

– Беги в кроватку, егоза. И не бойся никаких кошмаров.

Влад подождал, пока дочка закроет дверь, и пружинистой походкой ринулся на кухню. Теща устроила в его доме черт знает что! Нет уж, с него хватит. Похоже, настало время поговорить всерьез.

Когда он влетел на кухню, теща покачивала бокалом и произносила речь. Рядом с ней сидели соседки Нина, Алла и Света. Степаныч наполнял рюмки, братья Сизовы налегали на салат. Лида, крестная Женьки, безутешно рыдала. Влад успел заметить прикорнувшего в углу Серегу, водопроводчика из пятой квартиры. А еще кто-то стоял к нему спиной и смотрел в окно.

Но в следующий миг в мире не осталось никого, кроме него и тещи.

– Что вы тут устроили?

Майя Павловна икнула и ответила:

– Присаживайся с нами, Владушка. Помянем Деда.

– Достали со своим Дедом уже! Вы зачем Женьку испугали?

Лицо тещи пошло красными пятнами. Она схватилась за стоящую рядом трость и сжала ее. Все остальные смотрели на Влада с осуждением. Ему на миг показалось, что на него вылупились не люди, а выцветшие фотографии. «Что они делают? Черт возьми, почему они подыгрывают этой ненормальной?»

– Я никого не пугала! – В голосе проскользнули истерические нотки. – Посмотрите-ка на него! Врывается, совсем одуревший, кричит, и никакой скорби. Ох, помяни мое слово, добром это не кончится.

– Убирайтесь, – сказал Влад. – Вы все, пошли вон! Да-да, не надо на меня так смотреть, Нина Васильевна. Помянули – и по домам.

– Ну ты и… – Степаныч махнул на Влада и, поцеловав ручку тещи, пробормотал: – Крепись, Майя.